Еще немного хеталичества

Ну раз уж на сообщество пока как-то страшновато выставлять, пусть тут что-то повисит =) не одним же бличом страдать, правда же))
Неведомым образом Англия оказался сверху оО нов ообще Франц в пейринге явное семе))

Автор: Арен-тян
Фандом: APH
Пейринг: Англия/Франция
Название: Танец
Рейтинг: недоR
Дисклеймер: все не мое, а химаруино =)

- Ненавижу тебя! - кричит Артур.
- Меня от тебя тошнит! - кричит Франциск.
Оба в одну секунду срываются, чтобы подраться. Разрешено все - нет ограничений. Все приемы, чем подлее, тем лучше. Вывернуть руку, ударить под дых, отдавить ногу, потянуть за волосы, попытаться врезать в пах. За их драками и ссорами давно наблюдает весь мир. Они никогда не шутили друг с другом. Чем больнее, тем лучше. Чем грубее, тем хуже противнику.
- Чертов французишка! - шипит Англия.
- Долбаный английский выскочка! - отвечает ему Франция.
И так всегда. Но если присмотреться, их драки напоминают танец. Движения тел, рук, ног, головы, звук рвущейся формы. Все это становится какой-то странной композицией. Самые старые враги. Они терпеть друг друга не могут.
- Эй, где ты, крошка? - Франция не может разглядеть в темноте переулка убежавшую девушку. - Ну же, Франциск тебя не обидит...
Тут он чувствует, как его головы коснулось что-то холодное, а сзади послышался щелчок предохранителя.
- Попался Франциск, смазливый черт. Тебе лишь бы за юбками бегать, - фыркает Артур.
- Ревнуешь? - усмехается Бонфуа, поворачиваясь, чтобы встретиться с пронзительно-зелеными глазами Англии. В лицо ему утыкается дуло пистолета. Англия одет не в форму, а в обычный свой костюм-тройку, а на руках белые перчатки.
- Выстрелишь - порох на перчатках останется, - сказал Франциск.
- Я пожертвую одними, - дернул бровью ухмыляющийся Артур.
- Выстрелишь в меня? Мы же с тобой не разлей вода уже какой век, Англия! - продолжал Франция.
- Мы с тобой чуть ли не каждую неделю мирные договоры подписываем, чтобы их разрывать. Сегодня моя очередь, - ответил Артур.
- Не убьешь же ты меня, - вдруг вздохнул Франция.
- Этого я еще не знаю, - пожал плечами Англия.
- И чего ты хочешь?
- Я хочу, - его глаза блеснули, - чтобы ты рыдал и просил о помиловании. А потом отдал мне свою страну.
- Мечтать не вредно, Артур. Тебе пора бы уже вырасти из небылиц, - Бонфуа приблизил дуло к своему рту с слегка поцеловал его. На языке остался неприятный привкус, но это того стоило - у Англии слегка дрогнули ресницы. Франциск продолжил целовать пистолет, спускаясь по дулу к руке Артура. Он уже вышел из зоны поражения, но продолжил игру. Англия не мог оторвать от него взгляд, а затем Бонфуа поцеловал его пальцы в печатке и пистолет упал на мостовую, громко звякнув. Франция словно специально не пользовался руками, и поэтому медленно, прикусывая ткань, стянул с руки Англии перчатку, чтобы поцеловать его кожу. Артур, наконец, пошевелился и слегка ткнулся ему пальцами в губы. Франциск приоткрыл рот и впустил их внутрь, вызывая тихий вздох. Он умело и медленно ласкал пальцы языком, чувствуя пристальный взгляд Артура. Тот сглотнул, а Франция вдруг отпустил пальцы и потянулся с поцелуем к лицу Англии.
- Прямо здесь? – тихо спросил Кёркленд.
- А чего тянуть? – поинтересовался Франциск. – Сегодня ты победил. Заставь же меня просить, если сможешь, англичанишка.
- Дождешься у меня, - фыркнул Англия, прижимая Бонфуа к стене поцелуем. Тот не закрывает глаза, подглядывая за своим врагом.
Их отношения всегда напоминали странный танец. Шаг вперед, два назад, ловко уйти от удара, быстро, во время тесного контакта быстро поцеловать в губы, чтобы никто не заметил и потом с силой ударить. Иногда ведет Франциск, кружа Кёркленда, а иногда – Артур, выписывая с партнером невиданные элементы танца. И такие вот моменты в темных переулках не в новинку двум самым старым врагам. Опять на теле останется море синяков, губы будут все искусаны до мяса. Но никто не обратит внимания. Потому что они все время дерутся. И никогда ни один не берет верх до конца. Они никогда не станут ближе, чем есть, не станут говорить друг другу возвышенные слова о любви. Между ними достаточное расстояние, хотя сейчас они прижимаются телами так, что становятся едва ли не единым организмом, сплетенным из рваных движений и стонов. Они просто старые враги и настолько же старые любовники. Они никогда не станут ближе, и поэтому всегда будут вместе.

@темы: хеталька, писульки

---

что-то тихо, скучно... думаю еще вас старьем порадую. бредятина просто невменяемая и уважаемая  _Libertad_ однажды сказала мне, что Бьякуя тут ну совершенно никакой и конец ну ваще не обоснуйный. я тогда еще кивал головой и посыпал ее же пеплом, думая что я говноавтор... так вот блять, в шапке есть три волшебных буквы: ООС и теперь я посыпать голову пеплом увы не намерен. автор знает, что он иногда говно, а иногда пишет очень даже что-то стоящее и поэтому сий фик он причислять к говну не будет ну совсем. и писалось оно кстати давно, чисто на поржать нам с Катенчиком на тему: "а что если бы Кучики-тайчо вел себя ну совсем неподобающе себе?" ну и вот собстна результат. древен как говно мамонта, но однако же х)

ах да текст не бечен ну ни разу х)

Автор: Арен-тян
Фэндом: Bleach
Название: Май капитана Кучики
Рейтинг: PG-15
Жанр: юмор/романс
Статус: закончено
Размер: миди
Персонажи/пары: Бьякуя/Ренджи, Рукия, Кенпачи, Кёораку, Укитаке, Кийоне, Ямамото
Предупреждение: слеш, яой, ООС
Аннотация: В это утро Сейрейтей проснулся не подозревая об опасности, что его подкараулила…
От автора: Захотелось дать мальчику разгуляться, а то сидит все время и пишет что-то пишет… не дело =) ЗЫ: автор знает, что день рождения Мацумото Рангику в сентябре
Дисклеймер: на Bleach и персонажей не претендую, ибо не мои… а жаль…

В Сейрейтей была весна. Точнее весной она была только формально, потому что птицы давно прилетели, мартовские коты уже отпели, ханами отпраздновали, и вообще вовсю стояла майская жара. Работать никому не хотелось, но в Готее отпуска выдают раз в пять-десять лет, так что лишь немногие счастливчики уходили отдыхать. И в это утро Сейрейтей проснулся, не подозревая об опасности, что его подкараулила и все радовались и одновременно негодовали очередному жаркому деньку. Лейтенанты разбредались по постам нехотя и с трудом, потому что буквально вчера состоялось день рождения Мацумото… а каждый знает, что это такое – это провалы в памяти, ломота во всем теле и главное жестокое похмелье. И поэтому весь день проходил крайне любопытно и невесело.
Ренджи дополз до рабочего места вовремя, лишь потому, что его случайно разбудили на полтора часа раньше, чем он обычно вставал. Чертовы рядовые устроили разборку прямо около его комнаты и поэтому пришлось встать, разнять драчунов, выговорить обоим в крайне нецензурной форме и уже начать собираться в отряд.
На удивление рокубантай-фукутайчо капитан опаздывал. Если конечно может удивляться синигами, уткнувшись носом в столешницу. Но то, что его еще никто не дернул резким всполохом реацу или холодным окликом вроде: «Абарай-фукутайчо, примите подобающий уставу вид и сделайте мне чаю…» - радовало и одновременно удивляло Ренджи. Кучики-тайчо никогда не опаздывает без ведомой причины. А ведь уже десять утра…
«Может, он заболел? – хмуро размышлял Абарай, несколько придя в себя. – Хотя нет. Кучики не болеют. Он бы даже при смерти на работу притащился. Знаем мы его. Что же такого случилось, что заставило нашего капитана опоздать на два часа?»
Буквально через пять минут, когда Ренджи уже собирался заварить чаю на всякий случай, то рядом с его столом из шунпо вышел Кучики Бьякуя собственной персоной. Вид у него был несколько встрепанный: хакама завязаны с нетипичной капитану кривоватостью, кенсейкан чуть съехал и несколько прядей выбилось, а конец Гинпаку едва ли не волочился по полу.
- Доброе утро, - с какой-то странной интонацией поздоровался Кучики. – Я немного проспал, так что прошу прощения. Меня никто не искал?
Ренджи показалось, что он забыл проснуться сегодня утром. Даже пару раз моргнул. Не помогло. Растрепанный, слегка обеспокоенный и удивленный реакцией лейтенанта Бьякуя никуда не исчез.
- Ты меня слышишь, Ренджи? – Кучики обеспокоено помахал рукой перед лицом Абарая. Тот еще пару раз хлопнул глазами и ответил:
- Да, слышу, тайчо. Нет, никто не искал, - отрапортовал он. – Может, чаю?
- Не откажусь, - улыбнулся Кучики. – Принесешь ко мне в кабинет, ладно?
- Есть, тайчо, - все еще не отходя от шока, ответил Ренджи, глядя вслед Бьякуе, который скрылся в своем кабинете. Когда за ним задвинулись фусума, то Абарай зажмурил глаза и пару раз тряханул головой. И тут же пожалел о сделанном. Похмелье еще никуда не делось, и голова ответила ему болью. Однако произошедшее все еще не укладывалось в похмельном разуме Ренджи.
Кучики Бьякуя проспал?! И из-за этого наскоро оделся, спеша на работу?! А потом не отчитал лейтенанта за неподобающий вид и начал проявлять эмоции?! Вы шутите?!
«Что же мы пили у Мацумото?... Если даже такие вот Бьякуи перед глазами… брр… сейчас чаю сделаю, может морок рассеется…»
После таких потрясений Абарай даже чай заварил слишком крепко. Однако выбора не оставалось, и он понес чашку в кабинет.
Кучики-тайчо уже сидел за столом, подперев голову рукой, и лениво («Офигеть, он и так умеет!» – подумал Ренджи) разбирал бумаги, пробегая взглядом по тексту и откладывая куда-то в сторону. Выбившиеся пряди он пристроил за ухо, а Гинпаку завязал более-менее опрятно.
- Ваш чай, Кучики-тайчо, - Ренджи трясущимися руками поставил чашку на стол. Тут-то Бьякуя и учуял запах перегара, но виду не подал.
- Спасибо, Ренджи, - он отпил из чашки и слегка поморщился. – Хорошо вчера погуляли?
Абарай впал в некий ступор.
- Ну… эээ… да… неплохо… - начал мямлить он.
- Голова сильно болит? – спросил Бьякуя, снова отпивая. Ренджи сглотнул. Может, капитана похитили, а это его двойник?... Но резковатый всполох реацу сказал о другом.
- Эээ… немного, - сознался Ренджи.
- Вот как… - Кучики призадумался. – В кладовой где-то лимон лежал. Съешь, полегчает немного.
- Понял, спасибо, Кучики-тайчо… можно идти?
- Да иди-иди, - махнул рукой Бьякуя. – И кстати… у тебя на столе папка лежала… ну такая зеленая. Принеси ее.
- П-понял, тайчо. Сейчас принесу, - Абарай слегка поклонился и вылетел из кабинета. Так не бывает. Если Ренджи не был уверен в своем собственном дне, то он всегда был уверен в нескольких вещах всегда и железно точно. Во-первых, Кучики Бьякуя никогда не опаздывает на работу без уважительной причины. Во-вторых, Кучики Бьякуя никогда не является в офис в неподобающем виде. В-третьих, Кучики Бьякуя никогда не беспокоится о состоянии своих подчиненных, а в особенности своего лейтенанта. В-четвертых, Кучики Бьякуя никогда не упустит возможности сделать последнему выговор. В-пятых, Кучики Бьякуя никогда не станет пить неправильно заваренный чай. И, в-шестых, Кучики Бьякуя всегда знает название всех поступивших документов, а не как Ренджи различает папки только по цветам и заголовкам. И, в конце концов, Кучики Бьякуя никогда не распускает реацу, и всегда сидит так, будто ему кол в задницу вставили. Конец Света близится? Или Ренджи все еще спит? Абарай мог бы назвать еще сотню «никогда», которые соблюдает Кучики Бьякуя, но на данный момент он их еще не нарушил. Что же все-таки происходит?
Ренджи вдохнул и выдохнул. Подумаешь, Кучики Бьякуя стал похож на человека, что такого? Может, правда, лимон съесть…
Абарай так и поступил, очистив и затолкав кислый фрукт в рот целиком. С трудом прожевав и проглотив его, лейтенант подхватил со стола ту самую зеленую папку и в очередной раз направился в кабинет к Кучики-тайчо, готовясь к новым закидонам капитана.
- Тайчо, вот ваш отчет из восьмого, - Ренджи снова зашел в кабинет и положил папку на стол.
Бьякуя поднял глаза.
- Да, спасибо, - тот уже вовсю строчил что-то на рисовой бумаге и выглядел как обычно, за исключением того, что все время поправлял волосы. Честно признаться, такой вот живой, пыхтящий над бумагами и несколько небрежный капитан Ренджи нравился куда больше, чем обычный «холодильник». Он не был точно уверен, знает ли Кучики обо всех тех прозвищах, которые у него появились за время службы в Готей, а их было немало. Что стоит только недавнее «морозильник серейтейской сборки» и самое старое, данное одиннадцатым отрядом «отморозок». Еще имелось множество вариантов, самым невинным из которых было «ледышка», которое использовал Ренджи.
- Тебе уже лучше? - поднял глаза от бумаг Бьякуя.
- Да, намного, - кивнул Абарай и через секунду понял, что так оно и есть. Голова поутихла, да и общий тонус как-то поднялся.
- Я рад, - легко улыбнулся Бьякуя. – Значит, ты уже можешь приступить к своим прямым обязанностям. И завари мне, пожалуйста, еще чаю. На этот раз другого сорта.
- Но, Кучики-тайчо, сейчас спарринг с одиннадцатым отрядом, - вдруг вспомнил Ренджи. Сам он идти туда очень не хотел, потому что нужно будет спасаться от Кенпачи, который никогда не упускает случая подраться. К тому же, он недавно прознал, что у Абарая есть банкай и теперь жаждет сделать из него отбивную по-руконгайски. Самого Ренджи это крайне не радовало.
- Да? – переспросил Бьякуя, вскинув брови и перебирая бумаги. Наконец, он нашел искомое и вчитался в текст. – Хм… точно. Ну, ладно, идем.
- Тайчо, вы же никогда… - еще один завет был нарушен, потому что Кучики Бьякуя никогда не ходит на спарринги, а в особенности с одиннадцатым отрядом. – Капитан, с вами все в порядке?
Кучики как раз поднялся из-за стола и сделал недоумевающее лицо.
- Почему ты спрашиваешь? Я великолепно себя чувствую, - он поправил хаори, а потом снова убрал волосы. – Ксо, какая неудобная штука… Ренджи, помоги мне. Расстегни вот здесь.
Капитан повернулся спиной, указывая на застежку где-то в волосах.
Мозг Абарая велел подчиниться, а потом все обдумать. Он послушно протянул руки, коснувшись мягких волос Кучики. Раньше капитан никогда не подпускал к себе настолько близко. Поэтому Абарай непроизвольно сглотнул и, наконец, справился с застежкой. Бьякуя легким движением рук освободил свои волосы от кенсейкана.
- Т-тайчо… с вами точно все хорошо? – переспросил Абарай. Без этого благородного украшения лейтенант видел Бьякую второй раз. Первый раз была уважительная причина, но теперь…
«Может, это какое-то временное помутнение? Всякое бывает. Надо бы за ним присматривать, мало ли что», - решил Ренджи.
- Не стой как вкопанный, одиннадцатый отряд ждать не будет, - одернул его Кучики, оставляя кенсейкан прямо на столе и снимая с шеи белый шарф.
- Что вы делаете, капитан? – вздрогнул Ренджи. Ладно кенсейкан, но вот фамильный Гинпаку Кучики никогда не оставлял так просто.
- Я думаю, что сражаться во всем этом будет неудобно, - пожал он плечами. – Идем, Ренджи.
- Да, - кивнул Абарай, наказав себе больше ничему не удивляться. Как только капитан исчез в шунпо, лейтенант последовал за ним.
«Кажется, этот день я запомню на всю жизнь», - подумал Ренджи.
«А ведь он еще не знает, что его дальше ждет», - ухмылялся Бьякуя, радуясь, что в шунпо его ухмылку никто не видит. Время было половина одиннадцатого…

«Я точно сплю. Разбудите меня, пожалуйста. Я тут же зарекусь никогда больше не пить с Мацумото!» - хотел выть Ренджи. Не позволяли возгласы Иккаку за спиной и тихое фырканье Юмичики. Спарринг у младших и старших офицеров закончился фразой:
«Эй, Зараки! Не надоело на слабаков смотреть? Слабо самому подраться?» - в исполнении Кучики Бьякуи, которому осточертело слушать болтовню Иккаку и Ренджи. Кенпачи тут же поднялся во весь свой немалый рост, возвышаясь над площадкой. Он полыхал реацу так сильно, что все офицеры без команды: «А ну, рассосались по углам!» быстро освободили площадку для боя. Ренджи уронил челюсть, но тут же ее поймал и приладил на место. Он же обещал ничему не удивляться. Даже тому, что обычно сдержанный Кучики полыхал реацу ничуть не хуже Кенпачи.
И вот уже с десяток минут одиннадцатый и шестой отряды наблюдали за дракой Бьякуи и Зараки. А это была именно драка. Тренировка у них закончилась буквально спустя три удара, когда Кучики начал использовать наиболее быстрое шунпо и шикай, а Кенпачи ржал в голос не хуже любого коня. Лезвия Сенбондзакуры летали тут и там, а вместе с ними перемещался Бьякуя, который обычно во время боя спокойно стоял на одном месте, направляя лезвия. Но как Ренджи уже понял, этот Кучики-тайчо кардинально отличался от того, которого он знал. Капитан явно получал удовольствие от этой драки, даже не замечая, что некоторых младших офицеров прижимает к земле от их реацу.
- Ну отморозок дает… - в очередной раз присвистнул Мадараме. – Он, оказывается, в силе совсем не уступает капитану.
Ренджи услышав такую серьезную похвалу Кучики из уст Иккаку, даже как-то отвлекся от мрачных мыслей, улыбнулся и во все глаза продолжил наблюдать за схваткой. Иногда приходилось уворачиваться от летающих лезвий Сенбондзакуры, и поэтому он велел третьему офицеру потихоньку уводить отряд, пока кого-нибудь не калечило. Тут и там металась Ячиру, не менее радостная, чем Зараки-тайчо. Наконец-то с ее обожаемым Кенпачиком кто-то решил поиграть. Тут перед Ренджи появился Бьякуя, быстро сдернул с плеч хаори и сунул ему в руки.
- Подержи, пожалуйста, Ренджи, - сказал он, прежде чем исчезнуть в шунпо.
- Есть, тайчо… - запоздало ответил Абарай.
А драка тем временем затягивалась, обращаясь в нечто более серьезное, чем дружеский поединок между капитанами. Наиболее слабые бойцы шестого и одиннадцатого отрядов слиняли или были утащены, а все остальные жались к стенам тренировочного поля, во все глаза наблюдая за неистовством Кенпачи, который никак не мог догнать своего противника. Бьякуя же нагленько ухмылялся, что было заметно даже через мелькание лезвий и шунпо. Никто из капитанов не хотел отступать первым, что означало проиграть или того хуже – сдаться. Ренджи уже подумывал уговорить Иккаку разнять капитанов, но он был уверен, что тот не сдвинется с места. Во-первых, не привык лезть в чужую драку, а в особенности драку Зараки-тайчо, во-вторых, боялся, что за это капитан от него мокрого места не оставит. Идти в одиночку Абарай боялся даже при всей своей банкаистости. Оказаться между молотом и наковальней не лучший способ суицида. И когда Ренджи собирался вызвать хотя бы шикай и встать между капитанами, то между ними появилась мелкая Ячиру.
- Кенчик, ты уже устал. И ты тоже, Бья-кун. Если вы продолжите, дедуля будет на вас сердиться, а потом будет сердиться на меня, ананасика и бильярдного шара. Вы ведь и так хорошо поиграли, да Кенчик? Правда ведь, Бья-кун? – щебетала розововолосая девочка.
Бьякуя улыбнулся и убрал шикай.
- Думаю, она права, Кенпачи. Продолжим в другой раз, - прокомментировал рокубантай-тайчо, возвращая Сенбондзакуру в ножны.
- А ты оказывается нормальный мужик, Кучики, - хмыкнул Зараки, тоже убирая свой безымянный меч. – Как-нибудь закончим. Эй, джуичибантай! Все в отряд и за работу, бездельники!
Бьякуя хмыкнул и подошел к Ренджи.
- Можешь вернуть мне хаори, - он протянул руку.
- Да, - Абарай послушно вернул капитанский отличительный знак владельцу.
- Рокубантай, все возвращаемся! – крикнул Бьякуя оставшимся офицерам, одевая хаори. Ренджи скривился. Похмелье так просто не прогонишь.
- Прости, я забыл, - тут же извинился Кучики. – Возвращаемся в казармы. Надо бы еще душ принять…
«Ишь ты, сама любезность прямо, - ухмыльнулся Абарай, следуя за капитаном. – Нет, таким он мне определенно нравится куда больше».

По прибытии в отряд, Кучики свернул в общий душ. Ренджи удивленно последовал за ним. Обычно Бьякуя здесь никогда не мылся.
- Ты тоже пойдешь? – поинтересовался он.
- А… ну да. Надо освежиться, сегодня жарко, - кивнул Абарай.
На самом деле, Ренджи очень хотелось увидеть капитана голым, чтобы злые языки перестали болтать, что, мол, Кучики баба. К тому же, там сейчас половина отряда, а против такого количества свидетелей не попрешь. Хотя Абарай до последнего сомневался, что Бьякуя таки разденется и выйдет туда. Однако когда капитан резво начал скидывать потную форму, оголяя изящное тело со светлой кожей, то сомнений становилось все меньше и меньше. Ренджи даже застыл, теребя пояс хакама – настолько он был заворожен этим зрелищем. Наконец, Бьякуя скинул нижнее косоде, оставшись совершенно без одежды. Абарай сглотнул. Сам он был в одних хакама, но после увиденного боялся те снимать, опасаясь за ненормальную реакцию своего организма. Все-таки Кучики Бьякуя был чертовски красив.
- Что-то не так, Ренджи? – спросил он, забрасывая полотенце за плечо. Обматываться им Бьякуя не собирался, сразу видно – он знает, что стыдиться ему нечего.
- Нет, все нормально, - кивнул Ренджи, мгновенно снимая хакама. Уфф, все-таки ничего аномального там нет. Может, конечно, ему показалось, а может, и нет, но Кучики будто бы бросил на него быстрый оценивающий взгляд и, кажется, остался доволен. Это подтвердила ухмылка, которая появилась на его лице в следующее мгновение. Ренджи неосознанно покраснел, как и следует любому рыжему. Чтобы отвлечься, он сдернул с волос стягивающие их ленточку и бандану. Он снял с крючка полотенце и направился к душевой. Бьякуя стоявший у самой двери вышел раньше его. Когда они вошли в жаркое помещение, то все взгляды обратились на капитана, да так и застыли. Кучики гордо шел в самый конец, где виднелись свободные места, совершенно не стесняясь и даже ухмыляясь. Завидовать было чему. Ренджи следовал за капитаном как хвост за собакой, краснея за него и за себя одновременно. Зато теперь дурацких разговоров про пол Кучики-тайчо точно не будет.
Наконец, найдя свободные места, Ренджи и Бьякуя встали рядом и включили воду. Спустя несколько минут постоянные взгляды офицеров отлипли от капитана и те засобирались выходить. Сам Кучики вообще просто стоял под струей воды, не двигаясь. Ренджи уже давно намывшийся, почему-то ждал, когда Бьякуя начнет совершать хоть какие-то махинации. Однако тот все еще стоял, прикрыв глаза.
- Кучики-тайчо… вы мыться будете? – наконец, осмелился спросить Ренджи.
- Просто тут мыло одно на двоих. Я жду, когда ты закончишь, - ответил капитан. Абарай встрепенулся и хотел было подать кусочек мыла, но он выскользнул из рук и поплыл.
- Я подниму, - сказал лейтенант, нагибаясь. Упрямое скользкое мыло никак не давалось в руки. Тут он почувствовал прикосновение чьей-то руки к своему заду, а потом как к нему же прижались чьи-то бедра…
Ренджи как ошпаренный отскочил к противоположной стене, обернувшись. Он ожидал там увидеть кого угодно, но не хитро улыбающегося Кучики Бьякую.
- Т-тайчо… что вы делаете?! – истерично взвизгнул Ренджи, когда капитан в мгновение ока оказался рядом, вжимая его в стену. Скосив глаза, лейтенант понял, что у Кучики ко всему прочему еще и стоит…
- Отпустите, капитан…. – попросил Ренджи, нехило струхнув. К такому повороту он был не готов.
- Почему? Никого нет. Остались только мы с тобой… - бормотал Бьякуя, жадно оглядывая зажатое им в угол чужое тело. Абарай даже покраснел… со страху. Рука Бьякуи уперлась в стену около его левого уха, а сам он вдруг резко приблизился, ловя губы Ренджи в поцелуе. Тот протестующее замычал, но Бьякуя заткнул его, крепче прижимая к стене. Тут со стороны двери донесся странный звук и Кучики машинально повернулся туда, разрывая поцелуй. Абараю этого хватило, чтобы вырваться и, сверкая голым задом, скрыться в раздевалке. Там он быстро, как смог оделся и вылетел из отряда. Кучики фыркнул.
«Ну нет, Ренджи. Это еще только начало», - подумал Бьякуя, прежде чем его пробило едва ли не на истерический смех.

Ренджи бежал, сам не зная куда. Он был мокрый, еле как запахнутый и лишь только на значительном расстоянии от рокубантая смог остановиться и немного привести себя в порядок.
«Бля, бля, бля, бля-я-а-а-а!» - безостановочно матерился про себя Абарай. Это можно охарактеризовать только так: Бойтесь своих желаний – они имеют привычку исполняться. А ведь тогда в раздевалке… он хотел Бьякую, а тут на те, пожалуйста. Нет, так не пойдет.
«Надо искать политическое убежище, - решил Ренджи. – Хотя бы и у Укитаке-тайчо. Может, Кучики-тайчо немного придет в себя».
С этой мыслью он сорвался в шунпо, мечтая быстрее оказаться в джусанбантае.

Кучики же неспешно вышел, вытерся, оделся, забрал из кабинета Гинпаку и кенсейкан и лишь потом вышел из отряда разведать куда сорвался его лейтенант. Буквально за первым поворотом Бьякуя встретился с Шунсуем, который на крыше распивал саке.
- Добрый день, Кучики-сан, - поздоровался Кёораку. – Не желаете саке? В середине дня у него особенно насыщенный вкус…
Бьякуя улыбнулся в своей новой хитрой манере.
- Не откажусь, - кивнул он, перемещаясь на крышу рядом с хачибантай-тайчо. Тот спешно вытащил еще пиалу и налил.
- Ну что, кампай, Кучики-сан? – спросил Кёораку.
- Кампай! – с готовностью подтвердил Бьякуя и опрокинул пиалу.

- Рукия, что ты знаешь об ориентации своего брата? – скороговоркой спросил Ренджи, глядя старой подруге прямо в глаза, и согнувшись в три погибели, чтобы их лица были на одном уровне.
- Чего?! – воскликнула мелкая Кучики. – Он вообще-то был женат на моей сестре!
- Это я и без тебя знаю, - отмахнулся Абарай. – Я спрашиваю про данный момент.
- Откуда я знаю?! Во-первых, откуда бы мне знать такие подробности, во-вторых, ты вообще охренел задавать такие тупые вопросы?!
- С чего это они тупые?! – возмутился Ренджи. – Меня тут чуть не изнасиловали!
- Кто? – удивилась Рукия, всю жизнь уверенная, что Абарая изнасиловать трудно. Скорее он сам кого-нибудь изнасилует.
- Твой обожаемый брат! Разве не очевидно? – взвизгнул Ренджи и тут же получил оплеуху.
- Нии-сама не мог так поступить! – крикнула мелкая Кучики в лицо старому другу.
- Да-а-а? – протянул Ренджи. – Ты его вообще сегодня видела? И вообще, с какого мне тебе врать? Я тут пришел искать политического убежища!
- Пошли, расскажешь подробнее, - Рукия потянула его куда-то в глубь казарм.

Как понял Кёораку, Бьякуя совершенно не умеет пить. Вскоре он покрылся легким румянцем и глупо хихикал.
- А вы знаете… - начал Кучики и тут же икнул, - я даже ханами не отпраздновал… жа-а-а-алко…
- Может вам уже хватит, Кучики-сан? – спросил Кёораку.
- Нет, я еще столько же могу выпить! – тут же ответил Бьякуя, вырывая из рук Шунсуя бутылку. – Я еще ни в одном глазу!
- Ага, видно, - пробормотал под нос хачибантай-тайчо. Кучики тут же выхлебал полбутылки, икнул и встал, покачиваясь.
- Вы куда это, Кучики-сан? – удивился Кёораку.
- На Сокиоку… ик… ханами праздновать… - улыбнулся Бьякуя и исчез в шунпо.

- Укитаке-тайчо! Укитаке-тайчо! – по коридору неслась Кийоне и едва не врезалась в Абарая.
- Что случилось, Котецу-сан? – спросил он.
- Беда! Там Кучики-тайчо напился и… в общем ужас! – быстро ответила Кийоне и понеслась дальше.
Рукия по-кучиковски удивленно подняла бровь, и тут же до нее дошел смысл услышанных слов. Она и Абарай вылетели на улицу и тут же увидели…
- Ренджи, это твой капитан, так что иди разбирайся сам, - толкнула его мелкая Кучики.
- Чего?! Он твой брат! Я туда не пойду! Я не самоубийца! – ответил Ренджи, но тут еще раз взглянул в сторону Сокиоку. Нет, с этим надо что-то делать! И поэтому больше не пререкаясь, сорвался в шунпо.

Кучики мгновенно определил, что на Сокиоку кто-то появился.
- Ренджи… это ты, да? – спросил Бьякуя изменившимся, пьяненьким голосом. В глазах у него троилось. Бутылка уже была пустой и валялась где-то под ногами.
- Тайчо, уберите банкай! – крикнул ему Ренджи, шикаем отбиваясь от смертоносных лезвий, которые сновали тут и там.
- Я праздную ханами! Видишь, лепестки сакуры… - Кучики попробовал покружиться, но схватился за голову и чуть не упал.
- Это ваш банкай, а не лепестки сакуры! – ответил ему на это Абарай.
- Фу-у-у! – протянул Бьякуя. – В тебе нет ни капли романтики!
«Ага, бля, какая тут романтика, если я чуть-чуть ослаблю контроль, то даже хоронить нечего будет, разве что фарш», - выругался про себя Ренджи. Кучики неосознанно махнул рукой, и в Ренджи полетело несколько десятков смертоносных лепестков.
- Тайчо, вы же меня так убьете!
- Спокойно, Ренджи, - Бьякуя вдруг хлопнулся на пятую точку. – У меня все под контролем. Видишь?
Он взмахнул руками и миллионы лезвий понеслись в небо, а потом дождем вниз.
- Банкай! – выкрикнул Ренджи, чтобы хоть как-то спастись от дождя смертоносных лепестков. Огромный змей тут же появился, защищая своего хозяина.
- Тайчо, уберите банкай, иначе мне придется применить силу! – выкрикнул Ренджи, как-то не особо веря своим словам.
Бьякуя фыркнул и демонстративно заржал, снова икнув. Кое-как поднявшись на ноги, он отряхнул хакама и взглянул на своего лейтенанта.
- Силу, да? – переспросил он. – Ну, давай попробуем…

- Какой кошмар! Надо помочь Абараю! – всплеснула руками Кийоне.
- Что-то мне подсказывает, что вмешиваться в эту драку нам не стоит, - покачал головой Укитаке. – Сами разберутся.
«К тому же Кучики-тайчо совсем никакой. Думаю, Абарай-сан сможет его усмирить… а потом обоих ждет карцер. За банкай в мирное время, вне зависимости от обстоятельств», - думал Джоуширо.

Ренджи бы не сказал, что сражаться было так уж легко. Бьякуя был крайне непредсказуем. Казалось, он сам не отвечает за свои действия, но зато он часто открывался. К тому же, сразу было видно, что Кучики уже спекся. Он практически ничего не видел, вокруг все качалось (хотя это он сам качался). Посреди битвы он снова плюхнулся на пятую точку, потеряв контроль над банкаем. Ренджи не преминул возможностью и, использовав шунпо, оказался рядом. Прежде чем Кучики среагировал, Абарай вырубил его резким ударом в висок. Банкай Бьякуи тут же растаял, принимая вид катаны, а сам он ссыпался на землю. Ренджи убрал и свой банкай. Он стоял рядом с капитаном весь исцарапанный смертоносными лезвиями, а у Кучики виднелась лишь небольшая ранка на виске.
- Как дитя малое, - пробормотал Ренджи, подхватывая своего тайчо на руки. Он пешком начал спускаться с Сокиоку, где его уже поджидал Укитаке, чтобы увести в ичибантай.

- Несносные юнцы! – воскликнул Ямамото со-тайчо. – Это непростительно! Вам придется отвечать за все это!
Ренджи стоял, склонив голову, и держа на руках капитана, который все еще был без сознания.
- Какой позор! И вы еще смеете называть себя офицерами Готея? – негодовал ичибантай-тайчо.
- Яма-джи, это я виноват. Недосмотрел, - вступился за них Кёораку.
- Молчи, Шунсуй! С тобой будет отдельный разговор, - оборвал его Ямамото. – А вы двое будете на неделю помещены в карцер! Я буду рассматривать приказ о смещении вас с должности!...
«Оказывается, у него на шее есть родинка…», - Абарай чтобы не смотреть на со-тайчо, рассматривал шею Кучики. Он заранее знал, что будет говорить главнокомандующий. Он уже получал выговор, когда реока вторглись в Сейрейтей, а он встал на их сторону. Но в тот раз за него вступился Кучики-тайчо, что казалось странным.
«Интересно, когда он проснется, то будет таким как прежде или останется таким же раздолбаем?» - спрашивал себя Абарай. Он так и не разгадал тайну такого странного поведения капитана.
- …все, уведите их с глаз моих долой! – Ямамото поковылял куда-то из зала собраний.
- Ну, пойдем, Абарай-сан. Натворили вы дел, - покачал головой Укитаке. – Мы с Шунсуем будем просить Ямамото-сенсея о смягчении приговора.
- Да, все-таки я тоже несколько виноват, - поправил шляпу Кёораку.
Ренджи, молча, пошел за ними. Спящий, растрепанный капитан, без Гинпаку и кенсейкана, которые остались на Сокиоку, снова казался ему очень красивым…

- Пришли, Абарай-сан, - оповестил его Укитаке, и только тогда Ренджи поднял глаза.
- Э? – не понял Абарай. – Это же Башня Раскаяния, а не карцер.
- Ну, временно это карцер, - улыбнулся Шунсуй из-под шляпы. – Маюри со своими опытами разнес старый карцер, и пока тот восстанавливают, всех ссылают сюда.
- Поверь, здесь будет куда лучше, - улыбнулся Джоуширо.
- Можете не говорить, я бывал в карцере. Паршивое место, - подтвердил Ренджи.
- Вас будут стеречь только на том конце моста, поэтому докричаться до стражи будет практически невозможно, да и башня поглощает не только реацу, но и звуки. Поэтому неделю будете без еды, воды, мягких кроватей и в обществе только друг друга… - рассказывал Укитаке.
- Ладно, я понял. Открывайте уже, - нетерпеливо попросил Абарай. Чем раньше это начнется, тем быстрее закончится.

«Интересно, когда же он очнется? Я же вроде не сильно ударил», - думал Ренджи, рассматривая капитана. Вдруг не вовремя вспомнился поцелуй в душе. Перепугался как сопляк, стыд какой.
«Ничего я не испугался!» - вдруг разозлился сам на себя Абарай. И чтобы доказать это, склонился над капитаном и поцеловал. Бьякуя в этот момент открыл глаза и Ренджи испуганно оторвался.
- Что ты делаешь, Абарай? – спросил Кучики уже своим обычным голосом.
- Я… эээ… ничего… вы как себя… мм…мф… - Бьякуя сел и заткнул его поцелуем.
- Бака, - уже как-то более по-настоящему, чем раньше улыбнулся Кучики. – Я спросил, почему ты оторвался.
- Т-тайчо, это правда вы? – спросил Ренджи.
- А ты сомневаешься? – вскинул бровь Бьякуя.
Абарай вдруг сгреб его в объятия. Лучше уж пусть «ледышка», но привычная, своя «ледышка».
- Задушишь, Ренджи, - спокойным и прохладным голосом сказал Кучики и Абарай его отпустил.
- А вы… вы помните, что было… ну когда вы… - начал Абарай.
- Помню, - подтвердил Бьякуя.
- Но как…
- Мне просто надоело все это, - скрестил руки на груди Кучики. – Глупые прозвища, не менее глупые разговоры за моей спиной, и твои взгляды украдкой…
Ренджи залился краской. А он-то думал, не замечает… да и давно это было…
- Теперь все мифы развеяны и мы с тобой одни тут на целую неделю, - развел руками Кучики. – Надеюсь, Гинпаку не потеряется…
Абарай вдруг резко подался вперед и запечатал его слова поцелуем. Бьякуя улыбнулся сквозь поцелуй и ответил, обхватывая шею Ренджи руками.
«Неделя… неделя с Кучики Бьякуей наедине… ксо, какой я дурак, так ничего и не понял…» - думал Ренджи.
Бьякуя ни о чем не думал. Только целовал своего лейтенанта. Возможно, это случилось с ним впервые. Сколько же смелости ему потребовалось, чтобы осуществить столь сложный и непредсказуемый план. К тому же совсем легкомысленный план. Но он не думал. Вообще ни о чем. Просто чувствовал всем собой, его, обнимающего все крепче. Возможно, впервые, но явно не в последний раз.

@темы: бьякуренщина, хлорка, писульки

---

вот решил выставить еще вот это х) Ита-кун почему-то прется с этого джена))

Автор: Арен-тян
Бета: не бечено
Фэндом: Bleach
Название: Желание
Рейтинг: G
Жанр: юмор переходящий в романс (что-то мне полюбились такие жанры)
Статус: закончено
Размер: миди
Персонажи/пары: Бьякуя, Ренджи, Ичиго/Рукия
Предупреждение: мне зрится тут ООС, но я не уверен
Аннотация: Как синигами в покер играли…
От автора: давно хотел подобное написать)
Дисклеймер: персонажи – Кубо Тайто-ками-сама, идея – общественная, обрисовка и сюжет – мои

- Нии-сама! Нии-сама! – Рукия догнала брата.
- Что случилось? – Бьякуя всего пару минут назад вернулся в поместье. Он планировал уже добраться до своей комнаты, переодеться, снять с ноющей головы кенсейкан, принять ванну, отужинать и заняться каллиграфией. Однако с появлением приемной сестры уверенность в этой возможности медленно испарялась…
- Нии-сама, тут такое дело… в общем Ичиго в гости приехал, и я хотела бы попросить позволить ему остаться у нас на ночь…
Бьякуя на секунду оказался в замешательстве. Если Куросаки уже здесь, то эта просьба лишь формальность. Рыжего так просто не вытуришь.
- Что ж, ладно, но…
- Спасибо, нии-сама! – Рукия была готова кинуться к брату с объятиями, но глава клана Кучики вряд ли это оценит.
- Эй, Рукия! Где этот рыжий? – услышали оба Кучики крик Абарая откуда-то со стороны сада.
- Простите, нии-сама, я забыла сказать, что Ренджи тоже придет…
- Эй, Кучики! Вы где попрятались?! – послышался недалеко окрик Ичиго. Оказывается у стен поместья отличная акустика, просто раньше проверять было некому и незачем. Бьякуя впал, мягко говоря, в ступор. Эти двое могут вместе разнести его поместье быстрее, чем он успеет сказать «цвети, Сенбондзакура». Если лейтенанта еще возможно угомонить, то Ичиго настоящее стихийное бедствие…
Рукия при всем своем невеликом росте старалась стать как можно меньше. Ведь именно на нее в следующий миг упал убийственный взгляд Бьякуи, но теперь ничего не поделать. Поздно ругать синоптиков, когда торнадо уже здесь. Хотя все еще может обойтись. Возможно.
Позабыв о спокойной жизни, глава клана Кучики быстрым шагом пошел рубить проблему на корню, а именно не выпускать рыжего и.о. синигами из поля зрения, пока на территории поместья наличествует хоть кто-то имеющий в имении «Абарай» и «Ренджи» и отзывающееся также на «рокубантай-фукутайчо».
Когда фусума отъехали в сторону, то Ичиго подавился собственным возмущением.
- А, привет, Бьякуя, - наконец сказал Куросаки. – Ты тоже будешь с нами?
- Да, - не подумав, сказал Кучики. Спустя секунду он понял, что совершенно не имеет представления, о чем рыжий говорит. Тут подоспели Ренджи и Рукия.
- Сдавай, Ичиго, - мелкая Кучики села за низкий чайный стол.
- Добрый вечер, капитан, - поздоровался Абарай и тоже шмыгнул в комнату.
- Бьякуя сказал, что играет с нами, - Куросаки лениво тасовал колоду карт.
- Нии-сама, это замечательно! - всплеснула руками Рукия. – Сдавай на четверых.
Глава клана Кучики как можно спокойнее сел между Ренджи и Ичиго у самых фусума. Ренджи оглядел всех игроков и заерзал.
- Опять в покер? – возмутился он, смотря, как Ичиго раздает карты. – На что играем-то?
- Как всегда, - ответила Рукия. – А ты во что хочешь?
- Ну… в кости например.
Ичиго фыркнул.
- У нас только карты. Как ты картами собрался в кости играть?
- Не умничай, рыжий. Ты мне карту недосдал!
Бьякуя вздохнул. В покер он не играл как минимум лет пятьдесят. Пришлось поднапрячь память, чтобы достойно отыграть первую партию.
- Ну, что, рыжий? Моя взяла! – воскликнул Ренджи. – Не жди от меня помилования и легкой жизни…
- О чем он? – рискнул Бьякуя спросить у Рукии.
- Мы же на желание играем. Кто проиграл, тот выполняет любое желание выигравшего. Разве вы в Академии так не играли?
Бьякуя промолчал о том, что в Академии он только сдавал экзамены на синигами. Ситуация была более чем щекотливая. Однако игра шла на удивление легко. Ичиго успел проиграть желание Рукии, а Рукия проиграла Бьякуе. Глава клана Кучики уже более спокойно и смело брал в руки карты. Пока удача не повернулась к Бьякуе задними карманами брюк.
- Эй! Я выиграл! – воскликнул Ичиго, сам не веря подобной удаче. Ренджи как-то ревностно посмотрел на рыжего. На кой черт ему это желание? Вот если бы его выиграл Абарай…
Вскоре Бьякуя отыгрался, выиграв желание у Ренджи. Лейтенант как-то посмурнел. Однако отвернувшаяся удача вдруг сжалилась на последнем кону. Он с трепетом смотрел на своих четырех королей против дам капитана.
- Ну, все, можно теперь загадывать, - оповестила Рукия.
Ренджи был рад, что не проигрался Ичиго, а вот капитан похоже серьезно влип. Рыжий ведь ничего не боится, и терять ему нечего, а глаза блестят совсем недобро…
- Я первый! – опередил всех Ичиго. – Бьякуя… а эта штука у тебя на голове…
- Это кенсейкан, - главе клана Кучики не понравилось, что такое благородное украшение обозвали «штукой». Но Куросаки-младшего можно было или терпеть или убить. Третьего не дано.
- Ну да, - небрежно подтвердил Ичиго таким голосом, будто всю жизнь изучал кенсейканы. – Снять его можешь?
Бьякуя одним движением освободил волосы от украшения, думая, что слишком легко отделался.
- … а теперь надень его на Ренджи, - Куросаки ухмылялся во весь рот, а у Абарая выражение лица медленно… меняло цвет (мегафраза авт.). – Будет сопротивляться используй бакудо.
Бьякуя вскинул бровь, а Рукия не выдержала и фыркнула от смеха.
- Уверен? – неожиданно спросил Кучики.
- На все сто!
- Эй! Так не… - начал было возмущаться Ренджи.
- Бакудо 1. Сай, - резко сказал Бьякуя. Заклинание связало дергающегося Абарая и тот замер, не в состоянии пошевелиться
- Вот ксо… - шипел он, когда глава клана Кучики деловито освободил его волосы из хвоста и нацепил мудреное украшение, которое нехило впивалось в голову. Как Бьякуя вообще такую хренотень носит?! Когда заклинание исчезло, то Рукия и Ичиго осмотрели результат и резко засмеялись. Бьякуя сам честно проглотил смешок, но легкую улыбку с губ прогнать не мог. Все-таки Абарай выглядел более чем комично.
- Ичиго, напросишься у меня! – кинулся на него Ренджи. – Капитан, как его снять?
- Ренджи, не дергай, а то так запутаешь, что потом придется тебе все твои драгоценные патлы обрезать, - успокоила его Рукия.
«Вот только пусть попробует сломать его. Оба получат», - зловеще подумал Бьякуя.
- Да ладно тебе, Ренджи. Могло быть и хуже, - отсмеявшись, сказал Ичиго.
- Тебе даже идет! – выпалила Рукия.
Абарай скривил рожу и не смог ничего возразить против такого аргумента и угрюмо сел. Кенсейкан явно был ему маловат. Оставив Ренджи мысленно бороться с украшением (физически бороться боялся так как, во-первых, волосы было очень даже жалко, а во-вторых, если он что-то сделает с драгоценным кенсейканом капитана, то ему несдобровать) и вынашивать план мести, Рукия переключилась на брата.
- Нии-сама, что ты загадаешь? – поинтересовалась она, ожидая своей участи. Однако Бьякуя, несмотря на всю свою растрепанность, оказался предельно серьезен.
- Я хочу, чтобы ты перестала метить на пост лейтенанта ближайшие тридцать лет.
- Но нии-сама!...
- Никаких «но», Рукия. Я много раз говорил тебе…
Ренджи и Ичиго впали в каплю и смотрели за перебранкой брата и сестры. Они не первый (и наверное не последний) раз уже наблюдали подобное. Бьякуя был непоколебим, но и Рукия не собиралась отступать. Обычно ссоры заканчивались на неопределенной ноте, чтобы в любой момент снова продолжиться.
- Опять сцепились, - зевнул Ичиго, будто сам не цапался с Ренджи каждую свободную минуту.
- Ничего страшного, сейчас расцепятся, - недобро прошипел Абарай, гаденько ухмыляясь. Несмотря на кенсейкан и общую растрепанность присущую в этот вечер представителям командования шестого отряда Готей, Ренджи всем своим видом не обещал ничего хорошего.
- Рукия! – окликнул он подругу. – Готовься, сейчас Ичиго нам споет.
«О, нет…» - подумал Куросаки.
Бьякуя удивленно вскинул бровь. Рукия хихикнула, потому как уже была ознакомлена с музыкальными талантами Куросаки-младшего, а Ренджи уже ощущал сладковатый привкус мести, ухмыляясь на равнее с Ичимару Гином. Ичиго даже вспотел.
- Ренджи, загадай что-нибудь другое… - начал было Куросаки.
- По твоей милости мне на голову нацепили эту хренотень…
- Это кенсейкан! – в очередной раз поправил Бьякуя.
- Да, помню я, капитан, - отмахнулся Абарай. – Так что, кончай ломаться и давай пой.
- Я песен никаких не знаю… - попытался отбрехаться Ичиго.
- Стесняешься что ли? Я помню, ты мне как-то спел одну песенку… напеть?
- Н-не надо, - «Ксо, ксо, ксо! Карточный долг дело важное, раз даже Бьякуя расстался с кенсейканом или как там его. Я чем хуже?»
- Ну, знаю я одну… - сдался Ичиго. – Не смейтесь только, мы с сестрами ее пели, когда были маленькие.
- Все во внимании, - неожиданно сказал глава клана Кучики.
- Кхм.. – кашлянул Куросаки. «Была ни была. Где наша не пропадала?» И запел…
Следующие несколько минут Ренджи, Рукия и даже Бьякуя делали все возможное, чтобы не рассмеяться, но Ичиго выдавал все новые и новые куплеты о похождениях розовых мамонтят по «запальмовой» стране. Первой не выдержала Рукия, упав на спину и заливаясь громким смехом. За ней следом захохотал Ренджи. Ичиго прервался и насупился, но смех был настолько заразителен, что спустя десять секунд он заливался вместе с друзьями. К кучке разноперых голосов (от гогота Ренджи и до истеричного Рукии) иногда прибавлялся негромкий незнакомый баритон… Бьякуя надеялся, что никто не придаст этому значения.
- Ну, все, одуванчикоголовый. Теперь мы в расчете, - отсмеявшись, сказал Ренджи.
- Да иди ты, макака в кенсейкане! – беззлобно, скорее по привычке, отмахнулся Ичиго, смаргивая нахлынувшие слезы. Бьякуя все еще уповал, что никто не заметил, как он сам сорвался на смех.
- Осталось только два должника, - прокомментировала Рукия.
- Загадывай, Ренджи, - Бьякуя скрестил руки на груди. – Может, хочешь избавиться от кенсейкана?
Абарай фыркнул. Прошляпить желание как Ичиго он не хотел, хотя рыжий ему своим желанием до невозможности «скрасил» сегодняшний вечер.
- Ну, вы же как-то ходите, так что и я пока посижу, - ухмыльнулся лейтенант. – К тому же Рукия сказала, что мне идет.
Настала очередь Куросаки фыркать. Бьякуя же выругал себя за то, что умудрился проиграть сегодня обоим рыжим. Если Куросаки так просто расстался с великолепной возможностью, то лейтенант шестого отряда отлично понимал всю ценность этого желания и готов был потерпеть даже кенсейкан.
- Может, загадаете первым, капитан?
Кучики задумался. Недавно Ренджи начал постоянно отлынивать от одной из своих обязанностей, и хотя это нехило раздражало, но припереть Ренджи к стенке с этим у Бьякуи не хватало ни сил, ни времени.
- Ренджи, как давно ты тренировался с новичками?
Абарай напрягся. Только не это… вечно Кучики все делает с выгодой для себя. Похоже, у кого-то было тяжелое детство, раз он совершенно не может хотя бы на минуту забыть о выгоде и просто подурачиться. Карточные желания обычно использовались именно для этого. Однако Бьякуя был явно из другого теста.
- Капитан, может, решим это позже?... – начал было Ренджи.
- Значит, давно, - увиливание от ответа всегда считалось у Кучики согласием. – Завтра потренируешь их.
- Могли бы просто приказ написать… - недовольно шмыгнул носом Абарай.
- У меня и так немало бумажной работы. Сам потом напишешь. В подробнейшем отчете, - Кучики прикрыл глаза и вскинул палец к потолку. Ренджи еще что-то пробурчал, но потом успокоился. Раз капитан решил решать проблемы так, то и он прибережет свое желание.
- Рукия, ты ведь еще ничего не загадала Ичиго, - заметил Абарай.
Мелкая Кучики вдруг смутилась.
- Я потом загадаю, - ответила она.
- Я тогда тоже, - ухмыльнулся Ренджи. – Капитан, в этом спать-то хоть можно?
Абарай снова подергал себя за кенсейкан. Бьякуя вздохнул и ради спасения собственного фамильного украшения парой движений рук (все-таки Ренджи успел запутать волосы) снял кенсейкан с головы лейтенанта. Абарай вздохнул, подхватил шнурок и наскоро, оставив на голове целый курятник «петухов», подвязал волосы.
- Я пошел, поздно уже, - буркнул он.
- Останься, - остановила его Рукия. – Комнат много, а до казарм не близко. Думаю, нии-сама не будет против.
Все трое, включая притихшего после песенки Ичиго, уставились на Бьякую.
- Мне все равно. Поступай, как знаешь, Рукия, - он встал, отодвинул фусума, и пошел к своей комнате, забыв не только о ванной и каллиграфии, но и об ужине, мечтая уже ткнуться головой в подушку и уснуть.
- Нии-сама ушел, - Рукия даже как-то расслабилась. – Ичиго, я придумала для тебя желание.
Ренджи, привалившийся к стенке, приоткрыл глаз, чтобы понаблюдать за происходящим. Похоже, это желание будет тоже иметь какой-то личный характер. С этими Кучики совершенно невозможно расслабиться и просто поиграть в покер как все. Другое дело Иккаку, Мацумото, Шухей и тот же Юмичика. Даже скромник Изуру в долгу не оставался. Ренджи сам уже не помнил, сколько бредовых желаний исполнял. Однажды осенью ходил целый день без косоде, хотя нельзя сказать, что было больно тепло. Однако закаленный руконгайскими зимами он подхватил лишь небольшой насморк, чем последующую неделю выводил из себя капитана, который панически боялся заразиться. Помнил, как ранним утром кукарекал с вершины Сокиоку. Лазил в поместье Кучики ночью. Даже как-то при Хитцугае назвал того «кавайным малышом». После этого, опасаясь изощренной мести, отправлял в десятый за отчетами третьего офицера. Вроде бы даже как-то с пьяни Мацумото загадала ему поцеловаться с Шухеем, но точно он этого не помнил, да и слава ками. В общем, какой только фигней не занимался Абарай, выплачивая едва ли не еженедельные карточные долги. Конечно, попадались моменты, когда и он сам старался извлечь из выигранного какую-либо выгоду. Взять хотя бы чудом полученное желание к Бьякуе. Однако карточные желания, как ни крути, все-таки оставались только карточными и маловесящими, хотя выплачивать их считал своей святой обязанностью каждый. Дело чести знаете ли.
И вот, Рукия, похоже, опять что-то задумала. Быть Кучики, да к тому же Рукией – это сразу диагноз.
- Ичиго, я хочу, чтобы ты рассказал все нии-сама.
- Но Рукия… - он покосился на заинтересовавшегося Абарая. – Ренджи ведь слышит…
- Он тоже должен знать, - настаивала мелкая Кучики.
- Вы о чем? – спросил Абарай, недовольный, что его называют в третьем лице. Да и как-то это все подозрительно…
- Ну… я и Рукия… мы это… - замялся Ичиго, но Рукия прицельно ткнула его локтем в бок. – В общем, мы встречаемся, вот…
Ренджи, честно сказать долго переваривал услышанное.
- Давно?- смог только спросить он.
- Месяц, - ответила Рукия. – Мы боялись, что ты и нии-сама не одобрите это и поэтому все держали в тайне.
Абарай взял себя в руки. Ичиго, конечно, тот еще обалдуй, но парень он хороший. Пускай совсем мальчишка еще. Он не раз доказал уже, что следует его уважать наравне со всеми.
- А когда-то я был главным мужчиной в твоей жизни, - ухмыльнулся Ренджи.
- Да ладно тебе, мужчина, - улыбнулась Рукия, понявшая, что это было одобрение. Потом Ренджи серьезно посмотрел на Ичиго.
- Разобьешь ей сердце, даже из-под задницы Айзена достану и убью, понял?
- Да, - кивнул Куросаки.
Ренджи вздохнул. Ну вот, Рукия опять отдалилась. И куда делось их беззаботное, хоть и тяжелое, детство? Вдруг ужасно захотелось спать.
- Знаешь, Рукия, - тихо начал Абарай, - что бы там ни сказал Бьякуя, я все равно буду на твоей стороне. А с тобой, рыжий, мы позже поговорим.
- Спасибо, Ренджи, - улыбнулась она.
Абарай же провалился в сон. Как-то мгновенно без предварительной подготовки или даже осознания самого факта происходящего. Он уже успел забыть, что вчера ходил в ночной патруль и половину ночи гонял Пустых в западном секторе, ругая невнимательность постовых.
- Придется его здесь укладывать, - полушепотом сказала Рукия Она вышла и вскоре вернулась с пледом и подушкой. Куросаки ревностно наблюдал, как Кучики аккуратно укрывает и укладывает Ренджи на подушку.
- А что если Бьякуя не согласится? – спросил Ичиго. – Ренджи это одно дело. С ним все проще, а вот твой брат…
- Нужно попытаться. Возможность всегда остается, - настаивала Рукия. Убедившись, что Ренджи спит, она отодвинула фусума.
- Пойдем спать.
- Угу, - кивнул Ичиго. Завтра ждал тяжелый день.

Абарай проснулся от ужасного ощущения, будто кто-то смотрит прямо на него, словно прожигая взглядом. Ренджи открыл глаза и увидел чьи-то ноги в белых носках. Подняв взгляд выше, он наткнулся на черные хакама, потом перетягивающий их оби, свисающий конец Гинпаку, черное косоде, светлую кожу на шее, а затем недовольное лицо Кучики Бьякуи. Ренджи так и подскочил.
- К-капитан, доброе утро, - поздоровался он.
- Взаимно, - холодно ответил Бьякуя. – Ты обещал сегодня потренировать новичков. Я, конечно, понимаю, что сегодня выходной, но долг дело чести. Если прямо сейчас не встанешь, то опоздаешь. Я уже всех предупредил. И захвати из моего кабинета отчетность за прошлый месяц.
- А… э… у… - Ренджи как рыба открывал и закрывал рот, выдавая неопределенные звуки.
- Если хочешь позавтракать, то еда на столе. Потом слуги все уберут, - Бьякуя поправил кенсейкан. Видимо Ренджи немного потянул веревочки, и теперь украшение начинало сваливаться.
- С-спасибо, - Абарай на скорую руку поправлял одежду и думал, что же такого сделать с волосами, чтобы было не совсем удручающе. Кучики развернулся и ушел куда-то. Ренджи же накинулся на еду. Подчистив все до последней рисинки, он потуже завязал оби, поправил Забимару и, замотав волосы в свой обычный хвост на затылке, выбежал из поместья Кучики. На тренировочном поле его ждала кучка рядовых.
- Так, заканчивайте галдеть и стройтесь! Не слышали меня? Варежки захлопнули, форму поправили, построились! – Ренджи на ходу стягивал с себя косоде, как обычно поступал на тренировках. Да и денек выдался жаркий. Новички быстро построились. Многие были недавними выпускниками Академии Синигами. Никто из них еще шикаем не владел и поэтому Ренджи использовал Забимару только в качестве указки. Он распределил новичков по парам, примерно подсказал стратегию и потом просто кричал, срывая голос. Новички либо волновались, либо не выспались, либо и правда были такими неумехами. В общем Ренджи терпеливо тренировал их, прикрикивая, но следя зорким глазом за каждой парой. Многие либо били слишком слабо, либо слишком сильно, что могли серьезно поранить оппонента. В общем, с тренировки Абарай шел взмыленный, с хрипловатым голосом и потрепанными нервами. На полпути к своей комнате он вспомнил о том, что капитан просил занести отчетность. Тяжело вздохнув, Ренджи поплелся к кабинету. Поместье Кучики вообще теперь казалось едва ли не крайней точкой мира, до которой нужно идти едва ли не полжизни. К тому же шунпо использовать нельзя – половина бумаг потеряется по дороге. За очередным поворотом Ренджи увидел привалившегося к стене Ичиго. Тот сердито плевал в противоположную стену. Нервы похоже успокаивал.
- Йо, Ичиго. Ты чего здесь? – поинтересовался Абарай.
- Бьякуя выгнал, - ответил Куросаки.
- С чего так? – удивился Ренджи. Если его капитан был настолько зол, чтобы выгнать Ичиго, то значит на то была очень веская причина. Но что же так взбесило главу клана Кучики?
- А ты забыл? – вскинул бровь Ичиго.
- О чем?
- Желание Рукии, - напомнил Куросаки. – Я ведь пошел и во всем честно признался Бьякуе. Тебе, наверное, было бы интересно посмотреть на лицо своего капитана, когда тот узнал, что его драгоценная сестра встречается с каким-то малолеткой-реока из мира живых…
- Это слишком уж необъективная самокритика, одуванчикоголовый. Ты слишком низкого о себе мнения, - попытался подбодрить его Абарай. Ичиго малость прифигел от того, что рокубантай-фукутайчо вообще знает такие слова. Служба у Кучики каждодневно меняет человека.
- Короче, Бьякуя психанул (а иначе это не назовешь), запретил нам с Рукией видеться, а потом с помощью шикая, помог мне покинуть территорию поместья. Рукию он, похоже, он вообще запер. Вот сейчас подумаю и пойду разбираться…
- Никогда бы не подумал, что Кучики-тайчо вообще умеет психовать, - присвистнул Ренджи. Выхода их этой засады он не видел, хотя очень хотел помочь Ичиго и Рукии. Она, похоже, любит этого недосинигами, а рыжий любит ее. Сразу заметно как он нервничает. Оставался только один выход.
- Ничего не делай и жди где-нибудь поблизости. Я попробую что-нибудь придумать, - быстро сказал Ренджи и, перехватив папки с бумагами поудобнее, побежал к поместью Кучики, не дав Куросаки и слова сказать. Абарай знал, что мальчишка не захочет его втягивать. Но кем он тогда будет, если не попробует помочь Рукии?
На территории поместья как всегда тихо и пустынно. Ренджи аккуратно пробирался по коридорам к кабинету капитана. За некоторое количество посещений этот путь он смог запомнить. Без лишних формальностей Абарай отодвинул фусума и взглянул на Кучики, который что-то выводил на рисовой бумаге.
- Вот ваши отчеты, капитан, - сказал Ренджи, выгружая папки на стол.
- Если это все, то свободен, Абарай, - сказал Бьякуя, не поднимая глаз.
- Это не все.
Глава клана Кучики поднял взгляд на своего лейтенанта.
- Я хочу, чтобы вы позволили Рукии и Ичиго встречаться.
- Ренджи, от твоего «хочу» здесь ничего не зависит…
- Вы не поняли? – нагло оборвал капитана Абарай. – Это мое желание. Если вы до сих пор чтите законы чести, то выполните его.
Бьякуя даже замер. Кто бы мог подумать, что Ренджи пожертвует свое единственное желание на помощь Рукии? Хотя, наверное, это было очевидно.
- Ты мог бы попросить все, что угодно. От моей рекомендации тебе на пост капитана, до снижения количества бумажной работы, но ты попросил об этом…
- Не все крутится вокруг Сейрейтея и работы синигами, капитан. Я хочу, чтобы Рукии было хорошо. И пусть это «хорошо» заключается в рыжем живом мальчишке-недосинигами. Я понимаю, что заставляю вас пойти против своего решения, но если хотите, я возьму всю ответственность за них на себя. Я могу поручиться за обоих.
Выслушав тираду, Бьякуя вздохнул. Впервые ему было нечего сказать на слова своего лейтенанта. И как он успел так улучшить свою дедукцию?
- Ладно, я выполню твое желание, но это не значит, что оно действительно всегда. Я просто дам шанс им обоим. Если что-то будет не так, то всем троим, включая тебя, перепадет. Я понятно объясняю?
Ренджи вздрогнул и неожиданно для себя улыбнулся.
- Понятно. Спасибо, Кучики-тайчо. Разрешите идти?
- Нет, подожди, - остановил его Бьякуя. – Если снова соберетесь играть, то предупредишь меня.
- Вас понял, обязательно предупрежу! – еще шире улыбаясь, рявкнул Ренджи.
- Не обязательно было так кричать. Иди, - Ренджи уже развернулся и отодвинул фусума, когда до его ушей дошел голос капитана: - А кенсейкан все-таки тебе совершенно не идет, Абарай.
Ренджи остановился в проеме и вдруг рассмеялся. Он не удивился, услышав за спиной мягкий баритон капитана. Тот тоже не выдержал и засмеялся.
«Все-таки у него красивый голос. Если выпадет оказия, то загадаю ему спеть», - подумал Ренджи, извиняясь и закрывая фусума. Надо еще Рукию и Ичиго обрадовать.

@темы: хлорка, писульки

---

Кто те подходит из Блича?

Ваше имя Те подходит.... Гин!

все гадания на aeterna.ru

как бе неожиданно

@темы: хм..., тестня, хлорка, ни о чем

---

всех всех =))

С праздничком всех нас))

запись создана: 07.03.2010 в 23:20

@настроение: Радостное ^_^

@темы: ни о чем

---

А знаете, геты я тоже пишу х) есть такой грешок)) но исключительно на три пейринга)) Ичиго/Рукия, Гин/Рангику и Нойтора/Нелл) причем последний у меня долго не задержался, второй пишется толчками, ибо его оч любит подруга, но я сам как-то серединка на половинку) ну а первый... думаю, он был у меня побочным в бьякуренах и потому полюбился)) если кому-то понравится как бы предвступленческий фик к одной моей работе, то я с радостью буду выкладывать "Кицунэ") получилось немного флаффно по-моему, что Гину немного не соответствует, но... как-то так)

Автор: Арен-тян
Бета: ворд
Фэндом: Bleach
Название: Молоко и мед
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance, angst
Статус: закончено
Размер: мини
Персонажи/пары: Гин/Рангику
Предупреждение: POV, слеш, гет, возможен ООС
Аннотация: не люблю саммари. Читайте фик там все написано
От автора: В фике использован текст песни Сплин - Молоко и Мед
Дисклеймер: персонажи принадлежат Кубо Тайто-ками-сама

Я помню только комнату и стул, и желтый свет над ним
Я помню, как разбился на куски твой глиняный кувшин
Не спеши
Нам остается сделать ход
На линию вперед
И нам помогут молоко и мед
Молоко и Мед

- Как эффектно. И что мне делать? – насмешливый голос, как и всегда. Незаметно подкрадываюсь сзади, хватаю за запястье и приставляю Хайнеко к горлу. Без сомнений, ты знал, что я сейчас сделаю это, но позволил мне.
- Не двигаться, - ты изображаешь удивление, словно бы я застала тебя врасплох, но ты хитер, Гин. Я знаю, что это далеко не так. И если бы ты не хотел, ты бы не подчинился, ведь я гораздо слабее тебя.
- Простите, Айзен-тайчо, она меня пленила, - окликаешь ты главного заговорщика, который в это время тоже в щепетильном положении. Тот только фыркает. Он тоже знает. А ты все улыбаешься и не показываешь мне своих глаз. Однако неосознанно, но все же прижимаешься ко мне спиной, хотя может ты так делаешь, чтобы лезвие моего занпакто не царапало тебе горло. Я ведь и так не слишком его прижимаю. Мы оба знаем, что это просто игра. Как и всегда. Твоя жизнь – это всегда только игра. Так ведь, Гин? Я дышу тебе в ухо, а ты все улыбаешься. Что на этот раз за твоей улыбкой? Скажи мне, пожалуйста.
- Гин… - одними губами, чтобы только ты услышал.
- Не надо, Рангику. Не стоит, - также тихо отвечаешь ты, улыбаясь. Как хорошо, что я не могу видеть этой улыбки, ведь так сложно поверить… снова решил поиграть, серебристый лис?
- Почему? – снова спрашиваю. Ответишь?
- Мне будет без тебя скучновато, но… - столб света, заставляет меня отскочить от тебя, а ты все остаешься в той же позе и продолжаешь:
- …Увы, пора прощаться. Хотя я бы с радостью побыл у тебя в плену еще немного. Прощай, Рангику, - поворачиваешься и улыбаешься. Не так как всегда. В этой улыбке есть, наконец, чувства, есть тепло, печаль и сожаление. - Прости…
Отрываешься от земли и взмываешь в небо. Неужели тебе так жаль уходить? Тогда… почему ты снова уходишь? Почему?
- Почему, Гин?
Но ты уже далеко. Теперь, возможно, ты не вернешься…

Я продолжаю видеть сны. Ночь за ночью. Теперь я вижу тебя только во сне. Почему ты снова ушел, если я была тебе важна? Или ты так хотел мне дать понять, что у тебя есть что-то куда более важное? Поэтому ты предал всех нас и… меня?
Глупец, во что ты ввязался? Тебе снова стало скучно? Гин, кто ответит мне на эти вопросы? Я запуталась. Куда ты снова ушел? Что ты задумал на этот раз? Пожалуйста, не оставляй меня среди этих вопросов. Вернись, Гин. Неужели ты думал, что этим своим «прости» заставишь меня все принять, простить и забыть?
Пальцы неосознанно тянутся к цепочке на шее, конец которой скрывается в глубокой ложбинке – мечте половины Сейрейтея. Не помню, сколько раз меня спрашивали, почему я все время ношу ее и не помню, сколько всего я напридумывала в ответ на этот вопрос. Правду знаем только мы с тобой. Пусть это до конца будет нашим с тобой секретом, Гин. Улыбаюсь и тереблю конец цепочки. Сколько времени прошло, с тех пор как ты ушел? Сколько битв…? Война уже сходит на «нет», но мы все еще не знаем, кто победит. Каждый день я жду, что серебро твоих волос мелькнет где-то рядом, что снова увижу твою улыбку и знакомый прищур глаз. А твой взгляд, словно глоток теплого молока – одновременно согревающий, но какой-то… обманчивый в своей теплоте и белизне. Ты, наверное, так проверяешь меня на стойкость, каждый раз оставляя меня. И ты не знаешь как это на самом деле больно, как это тяжело, но я прощу. Снова прощу тебя и приму, только вернись. Вернись ко мне, Гин.
- Гин… - выдыхаю я. – Где ты, лис?
- Скучала по мне, Рангику?...


От неба до последних этажей, совсем подать рукой
Тебе давным-давно пора забыть, о том кто я такой
Но постой
Ты не бросай стихи в огонь – огонь их не возьмет
Тебя согреют молоко и мед
Молоко и Мед

Ночами – ну то есть по второй половине суток, которая ничем не отличается от первой в этом мертвом мире – здесь особенно промозгло. Многие арранкары в Хуэко Мундо уверены, что я вообще не сплю. Однако иногда мне приходится, ведь хоть синигами и мертвецы, но они подвержены таким нуждам как сон и пища. Но спать я не люблю – каждый раз я вижу во сне одну сцену:
- Ты точно хочешь уклониться? Ведь та девчонка умрет…
- Хинамори! – мальчишка не успеет, я знаю, и Шинсо уже почти пронзил маленькую фигуру Момо. Жаль, она была хорошей марионеткой. Ухмыляюсь. Но вдруг всплеск реацу и ты появляешься, словно ниоткуда и я в последний момент едва успеваю снизить силу атаки, хотя ты не так уж и слаба.
- Мои глубочайшие извинения. Я собиралась вернуться в здание отряда, но, почувствовав духовную силу Хёринмару, я не могла не вернуться, - ты говоришь с мальчишкой, но смотришь все равно на меня. На Хайнеко уже пошли трещины, но ты не подаешь виду. Ведь если твой занпакто сломается, ножнами для Шинсо станет твоя великолепная грудь, а я ведь этого так не хочу.
- Пожалуйста, уберите меч, Ичимару-тайчо, - смотришь мне в глаза. Я люблю, когда ты такая. Сильная, непоколебимая, словно валькирия. – Если вы этого не сделаете, то дальше вам придется драться со мной.
Ты знаешь, что мне сказать. И знаешь, что я не смогу драться с тобой всерьез. Но зачем ты пришла? Думала уберечь меня от ошибки? Снова улыбаюсь и убираю Шинсо, потому что Хайнеко уступает моей духовной силе и под напором трещины становятся все глубже. Если правда решила уберечь меня от ошибки, то ты пришла слишком поздно, Рангику. На целое столетие позже. Разворачиваюсь и ухожу, а ты, как и всегда, только смотришь мне в спину. Где твоя решимость, валькирия? Почему ты никогда не останавливаешь меня? Ведь я бы с радостью остался, но… мне не хватает решимости на это. Я бы поддался тебе, ведь ты все же слабее меня. Хотя возможно только по реацу. Где-то ты сильнее, Рангику.
И поэтому я просыпаюсь без улыбки и с широко раскрытыми глазами. Просыпаюсь один. В пустой, холодной комнате. И с каждым днем, Рангику, мне не хватает тебя. Перспектива провести остаток своих дней в этой серой пустыне, с Айзеном, Тоусеном и пустыми, меня не радует. С каждым днем я забываю солнце твоих волос, их медовый запах. И это… пугает меня. Простила ли ты меня, Рангику? Забыла ли ты меня? Ведь именно этого я хотел, когда снова ушел. Но в глубине души… надеялся, что не отпустишь, не забудешь. Имею ли я право вернуться? Дашь ли ты мне очередной шанс все исправить, ведь жизнь без приключений скучна, но… мне кажется, что я потеряю что-то слишком важное, если оставлю тебя навсегда. И…
- Рангику, - одними губами, чтобы ни одна живая или мертвая душа не услышали, никто не услышал. – Если я вернусь, ты простишь меня, Рангику?


Я помню только комнату и стул, и ключ дрожит в руке
Как будто я опять забыл зажечь фонарь на маяке
Вдалеке
Уже сигналят корабли, весна разгонит лед
И к нам вернутся молоко и мед
И нас согреют молоко и мед
И нам помогут молоко и мед
Молоко и Мед

- Гин… Где ты, лис?
- Скучала по мне, Рангику?
Она вздрагивает и подскакивает, словно ужаленная, поворачиваясь.
- Гин? – Мацумото не верит своим глазам. Изменилась только одежда. Выражение лица осталось прежним – привычная ухмылка, прищуренные глаза, а руки скрывают широкие полы рукавов. Ничто не выдаст того, о чем он думает, ничего, что он чувствует.
Однако спустя секунды ухмылка сглаживается, обращаясь в обычную улыбку, а глаза приоткрываются. Рангику, все еще замерев, стоит, едва дыша, а Гин скользит по ней взглядом, жадно вспоминая ее. Рыжий цвет буйных локонов, голубые глаза, приоткрытые губы, шея, на которой все еще висит цепочка. Ее конец, как и обычно, прячется в ложбинке между грудей.
- Что ты здесь делаешь?! – наконец, отмирает Мацумото.
- Я решил предать Айзена. То, что я знаю, может сгодиться Готею во время финальной схватки, - отвечает Ичимару.
- Тебя же казнят! Гин, что ты снова задумал? – она едва сдерживается, чтобы не броситься ему на шею и яростно трясет головой, чтобы остановить слезы.
- Может, казнят, - лис делает осторожный шаг к ней, - а может, не казнят, - еще шаг и между ними остается всего около полуметра, - это не важно, Рангику.
Она уже может различить цвет его глаз в полумраке. Ночь сегодня лунная и красно-карие глаза в этом свете кажутся черными, а отлив волос совсем серебряным.
- А что важно? – Гин слышит, что ее голос подрагивает и совсем приближается. Рука привычно скользит в копну волос, а она не сопротивляется. Сердцебиение у обоих вдруг участилось. Рангику без страха смотрит лису в глаза. Неужели в них снова что-то отражается? Снова «прости»? Она ведь простила, неужели он не видит этого?
- Важно, что я вернулся, Рангику… - Ичимару притягивает ее к себе. Легкий, почти целомудренный поцелуй тут же разрывается, а Мацумото не может больше сдержать слез.
- И в этот раз, прошу, удержи меня, а если уйду, - он запнулся, - больше не прощай.
- Удержу, лис, но если уйдешь… я больше и не переживу, - улыбается Рангику и снова утягивает Гина в поцелуй.
«Ты плачешь. Так странно видеть твои слезы. Такой сильной валькирии как ты, Рангику. Такой веселой и умной, никогда неунывающей. Ты чем-то похожа на меня. Ты тоже прячешь все глубоко внутри, но в отличие от меня, никто не догадывается, что ты что-то прячешь. Я люблю тебя, Ран-тян», - Гин во время поцелуя не закрывает глаза, хочет еще смотреть не нее, ведь кто знает, если его схватят, то когда они в следующий раз увидятся?
«Ты вернулся, лис. Может, желания исполняются? Даже звезды могут спуститься с небес, если их хорошо попросить? Я не знаю. Я надеюсь, что ты останешься со мной подольше. Что не бросишь снова. Иногда мне жаль, что я настолько сильная. Хочется просто умереть от горя, чем терпеть эту боль, но я терплю, и, как оказалось, ты снова вернулся. Хватит ли мне сил удержать тебя, Гин? Надеюсь, что хватит. И буду держать изо всех сил. Твои губы теплые, как парное молоко и такие же сладкие. Если это снова обман, я хочу быть обманутой. Я люблю тебя, лис».
Им повезло – это была самая длинная ночь в Сейрейтей, но все равно рассвет пришел слишком быстро.
- Ты все еще носишь эту цепочку, - заметил Гин, теребя в руке ее конец. – Я подарю тебе новую. Незачем носить столько воспоминаний на шее.
Она поворачивается на бок, рассматривая Ичимару, и улыбается.
- Тогда я хочу не цепочку, - нагло заявляет Рангику. – Я хочу кольцо.
- В таком случае я подарю тебе кольцо на цепочке, - ухмыляется в ответ Гин. – Снова.
- Ты не исправим, - смеется она. Он снова увлекает ее в поцелуй. Мацумото снова убеждается, что у Ичимару очень сильные руки, а тело угловатое как у мальчишки. А Гин все еще наслаждается медовым запахом ее волос, все так же сияющих солнцем в рассветных лучах. Скоро их разлучат. Скоро, но не сейчас. Сейчас они вместе и судьба должна простить серебристому лису все ошибки, ведь они уже оплачены ее надеждой. Все оплачено. До конца. Навсегда.
- Может, все-таки останешься до утра, Гин?
- Я останусь навсегда, Ран-тян, просто не хочу ставить тебя под удар.
Он быстро целует ее, одевается и исчезает за дверью.
- Беги-беги, серебристый лис. Запутай свои следы, обмани взмахом хвоста. В таком случае ты вернешься. А ты обещал вернуться, лис.
«Я вернусь, Ран-тян. Не сомневайся во мне. Теперь мне хватает решимости вернуться. Теперь, да».

@темы: хлорка, писульки

---

сегодня решил еще один ангст выкинуть

был когда-то ХичиИч такой) писала по просьбе подруги, которая очень хотела что-то про них и что-то на тему "Не жалко") получилось в корне наоборот, но заказчик был доволен)) старое, так что отдаюсь на ваш суд =)

Автор: Арен-тян
Бета: место Беты всегда вакантно х)
Фэндом: Bleach
Название: Когда ты уходишь
Рейтинг: PG-13
Жанр: dark,angst
Статус: закончено
Размер: мини
Персонажи/пары: Хичиго/Ичиго
Предупреждение: POV Хичиго и его же OOC наверна
От автора: написано специально для Катенчика и ей же посвящается
Дисклеймер: Кубо Тайто – бох, а я ток списываю

Когда ты уходишь, меня невольно настигает волна грусти. В сердце словно проникает маленькая иголочка, которая колет в самое больное место. Болит, раздражает, бесит. Я часто стараюсь, чтобы ты приходил чаще и вот ты здесь, но все совсем не так как я хотел.
- Хичиго… - выдавливаешь ты. Да, это мое имя. Имя, которое ты мне дал не так уж давно, но которое стало безраздельно моим. Очень жаль, что мне вскоре придется его забыть.
- Что такое, Ичи? – улыбаюсь я. Не так ведь страшно, когда я выгляжу как обычно? Когда беззаботно улыбаюсь во весь рот, а глаза блестят золотой искрой. Но ты не знаешь, чего мне стоит вот так держаться, не показывать своего страха, когда я чувствую, как по моим пальцам течет твоя кровь.
- Я умираю, да? – спрашиваешь ты.
Когда ты уходишь, в этом дурацком мире, который живет внутри тебя вместе со мной, наступает тишина. Тишина, которая рвет барабанные перепонки на клочки, едва ли не заставляя кричать. И кто же мы с тобой? Две стороны одной личности, две части единого целого или же вовсе независимые друг от друга души? Но нет… я завишу от тебя. Потому что сейчас я с тобой. Потому что держу тебя на руках. Ты сейчас выглядишь совсем ребенком, беспомощным, невинным и совершенно непонимающим что происходит. Только за такой твой взгляд я готов для тебя на все. Этот милый, детский взгляд пятнадцатилетнего мальчишки. Такого, какой ты есть. Ты ведь всегда был намного старше, серьезнее и сильнее своих лет. Ты очень быстро повзрослел. Возможно, тогда в тебе появился я. Еще до того как этот тип в полосатой панамке начал делать из тебя синигами. Я ведь не просто часть тебя – я тоже живой. И ты никогда не отрицал этого. Ты наоборот всячески показывал, что понимаешь это. Спасибо, Ичиго.
- Мы умираем, - поправил я тебя. Не сразу замечаю, что позволил себе слабость, и что из глаз хлынули слезы. Я все еще улыбаюсь. Все хорошо, я здесь.
- Вот как… - ты закашливаешься собственной кровью. Твое тело бьется у меня в руках. Белое кимоно пропиталось алыми каплями. Если бы я мог что-то сделать. Если бы мог пожертвовать собой, чтобы спасти тебя, то пожертвовал бы. Я умру вместе с тобой, а вот ты без меня, возможно, смог бы жить. Я без тебя не смогу. Все-таки ты здесь король.
- Знаешь, это не плохо. Умереть так вот… - тихо говоришь ты мне. Неужели успокаиваешь, король? И врешь. Ты постоянно врешь мне. Ты бы хотел умереть рядом с друзьями. С теми, которые сейчас склонились над тобой, а малышка-Иноуэ пытается вызвать свой лечащий щит. Она не сможет. Ее цветки уничтожены вместе с их силой. Ты бы не хотел умереть у меня на руках. Потому что ты всегда уходишь. Оставляешь меня на растерзание пустоте, тишине и одиночеству. Может быть, это пошло мне на пользу, поумерило мой пыл. И в тот же миг, когда ты уходишь я уже скучаю. Ты знаешь об этом, ведь мы делим с тобой один разум и одно тело. Но ты никогда не давал мне знать. И хорошо. Мало ли чего я мог бы натворить. Я ведь совсем не такой как ты.
На удивление нет дождя. Совсем нет облаков. Понемногу все вокруг растворяется в черноте. Уже пропала часть неправильных домов и неба в твоем мире. Твоем таком странном, и таком простом внутреннем мире с одним-единственным обитателем. Скоро чернота настигнет нас, возьмет в кольцо и заберет с собой. Я рад лишь одному: куда бы ты не направился, где бы ни оказался после этой смерти – я всюду буду следовать за тобой. Ты утыкаешься носом в мое косоде, приобнимаешь рукой и прижимаешься.
- Холодно, - утверждаю я, тоже прижимаясь.
- Очень… - подтверждаешь ты. – И страшно…
- Бака, - я миролюбиво улыбаюсь. Слезы все равно не остановить, пусть текут. – Не бойся. Я все равно буду с тобой.
Улыбаешься, а баюкаю тебя на руках как ребенка. Больше чем брат, больше чем возлюбленный, больше чем моя вторая половина разума. Ты – мой король. Мы многое хотели попробовать, многое хотели узнать, почувствовать. Мы обязательно сделаем все это. В следующей жизни. Обещаю, Ичи. Я не подведу, ты же знаешь. Я столько раз спасал тебя, что потерял счет, но теперь не смог.
- Бака, бака, бака, бака… - утыкаюсь лицом в твою окровавленную одежду и плачу. Ты улыбаешься и обнимаешь меня. Чернота все ближе, но я уже не смотрю на нее. Отрываюсь от тебя и целую щеки, лоб, губы, глаза. Словно пытаясь запомнить, какие они на вкус. Я всегда хотел попробовать. Но сейчас у них вкус крови. Я опоздал.
- Хичиго, что ты делаешь? – хрипло спрашиваешь ты, улыбаясь. Я вдруг смущаюсь – я никогда не позволял себе такого, но только сейчас ощутил такое единство с тобой, с моим королем. Я не могу быть равнодушным. Все равно мы скоро умрем и забудем обо всем. Ни я не узнаю о своей слабости, ни ты.
- Ичиго. Мой Ичиго… - выдыхаю тебе в ухо.
- Бака… - улыбаешься ты. Чернота так близко. Когда ты уходишь, она набирает силу. И я очень боюсь ошибиться – боюсь не последовать за тобой после смерти. Боюсь навсегда забыть солнце твоих волос и больше никогда не увидеть карих глаз цвета растаявшего шоколада. Боюсь потерять такую значимую часть себя. Больше чем король… ты – мое сердце, а я – твоя сила. Поэтому ты мой король, а я всего лишь твой верный конь. Который фыркает, брыкается, норовит сбросить, но везет. Везет и подчиняется. Я очень боюсь потерять свое сердце.
- Уже скоро, да? – спрашиваешь ты.
- Еще немного, - отвечаю. – Ичиго…
Когда ты уходишь, ты забираешь мое сердце. Мое сердце везде следует за тобой. И поэтому мы так сильны. Я – Пустой, у которого есть сердце. Смешно, да? Но в этом наша сила. В сердце и в солнце, которые ты все время носишь с собой.
- Ичиго…
Очень боюсь, что ты умрешь раньше меня. Хотя бы на мгновение, но раньше. Ты молчишь и улыбаешься. Очень холодно. Чернота мертвенной пустотой начинает обволакивать нас, унося куда-то за собой. Я хочу сказать тебе на прощание. Сказать все, что чувствую. Все то светлое и высокое, что в душе и только открываю рот, но ты меня останавливаешь:
- Я тоже, Хичиго. Я тоже…
Улыбаюсь и обнимаю тебя крепче. Уходим. В один миг. Вместе. И где-то там тоже будем вместе. Поэтому я не прощаюсь. Ты никогда не прощался, а все потому, что ты на самом деле никогда не уходил. Всегда был рядом. Просто я не знал этого. Мой король. Уходим…
Нас до конца накрывает чернота, и ты закрываешь глаза. Все-таки ты умер раньше меня. На долю секунды, но раньше. Подожди меня. Я уже иду, Ичиго…
Я ухожу за тобой…

@темы: хм..., хлорка, писульки

---

еще типофик

если кто помнит, то был такой додзик на бьякуренах "Гардения" =) я так вдохновился, что написал небольшой фик на тему =)

Автор: Арен-тян
Бета: не бечено
Фэндом: Bleach
Название: Гардения
Рейтинг: R
Жанр: ангст?
Статус: закончено
Размер: мини
Персонажи/пары: Бьякуя/Ренджи, Гин
Предупреждение: слеш, яой, и небольшой ООС наверно =)
Аннотация: Ренджи оказывается в непростой ситуации, а Гин находит себе новое развлечение.
От автора: написано по додзику Gardenia. автора, увы, не помню.
Дисклеймер: Все печеньки, как обычно, Кубо Тайто.

- Ренджи-кун, погоди, - окликает его знакомый голос. – Как дела?
- Отлично, Ичимару-тайчо, - бесцветным голосом отвечает Абарай. Когда нужно, он тоже может ставить некое подобие стены. Через которое, в прочем, Гин всегда легко перешагивает.
- Как там Кучики-кун? – продолжает улыбаться Ичимару. – Хорошо спит по ночам?
Ренджи вздрогнул. Как этот черт прознал? По его морде видно, что он все знает. Этот лис всегда проходит мимо, если человек ему не интересен, а теперь появилась новая возможность развеять скуку, поиздеваться. Это Ичимару очень любит.
- Понятия не имею, - отзывается Ренджи. – Если у вас ничего срочного, то могу я идти?
- Яре-яре, совсем не хочешь поговорить со своим бывшим лейтенантом? Мы же все-таки в одном отряде когда-то были, - Гин подходит еще ближе. – У тебя скулы покраснели. Неужели я заставил тебя вспомнить что-то такое, чего ты стыдишься?
- Всего доброго, Ичимару-тайчо, - и быстрым шагом пошел в сторону шестого отряда. Он даже спиной чувствовал ухмылку Гина.

«Я для него развлечение, - говорит себе Ренджи. – Самое обычное развлечение. Ему так холодно, что он способен на что угодно, лишь бы что-то почувствовать. Ему кажется, что запретная связь с лейтенантом, с мужчиной к тому же, поможет ему в этом».
Он сидит, прижавшись спиной к двери. Глаза неприятно щиплет, словно вот-вот заплачет. И в глазах так мутно…
«Он ничего ко мне не чувствует. Тварь высокомерная, - и не поймешь от чего слезы. Скорее от унижения и обиды, чем от чего-то еще. – А я позволяю себя трахать. Что за идиот? Неужели все, что ты можешь ему предложить – это твоя задница? Я хочу изучить его, найти его слабое место. Чтобы он открылся, и тогда унизить уже его. За Рукию, за себя. Но, менос вас дери, почему же не получается у меня быть расчетливой шлюхой? Почему не получается?»
Эти горькие слезы обиды на самого себя словно проедали кожу солеными дорожками. А ведь даже когда его первый раз поимели не плакал. Не просил, не унижался. Даже успел какое-то удовольствие от этого получить, а сейчас… но он ничего не может сейчас изменить. Ни-че-го.

- Ренджи… - снова этот горящий взгляд из-под прикрытых век. Абарай уже безошибочно знает, что тот означает. Вокруг них тут же возникает мощный барьер. Ренджи поднимается со своего места, откладывая бумаги, и начинает раздеваться. Бьякуя поднимается за ним, перехватывая его руки, притискивая к стене, целуя.
«Зачем он целует меня каждый раз? – думается Абараю. – Это его тоже заводит? Можно ведь и без поцелуев обойтись, когда трахаешь того, к кому не чувствуешь ничего. Верно? С шлюхой ты ведь не целуешься, Бьякуя? Или мне, как твоей личной шлюхе, дана особая привилегия?»
- Такие тугие узлы, - Кучики пытается избавить лейтенанта от хакама. – Прячешься от меня?
Ренджи молчит, отводя глаза. А его трогают, целуют, гладят жадные руки. Ренджи пытается быть где-нибудь не здесь. Отвлечься на что угодно…

- Ренджи-кун, хочешь таяки? – снова нагоняет его Гин. – Я тут, кажется, купил слишком много. Угощайся.
- Они хоть не отравленные? – бурчит Абарай.
- Что-что? – переспрашивает Ичимару. Слышал ведь все прекрасно.
- Ничего, - отвечает Ренджи, беря одну рыбку.
- А как думаешь, Кучики-кун любит таяки? – спрашивает Гин.
- Он вообще сладкое не любит, - автоматом отвечает Ренджи.
- Да? – наиграно удивляется лис. – Жаль, а то передал бы ему одну. Вы же с ним близко общаетесь.
Ренджи проглотил ком в горле. Руки сразу же задрожали.
- Нет, - отвечает, наконец, Абарай. – Я его совершенно не знаю, как человека.

…- Тебе говорили, что ты очень красивый? – жарко шепчет Бьякуя ему на ухо, выводя из утренних воспоминаний. Ренджи снова молчит. Рука Бьякуи уже ласкает его, развязав пояса хакама. Язык и пальцы другой руки повторяют узоры на груди. И снова хочется расплакаться. От горечи, от обиды, от стыда за то, что он хочет Бьякую.
«Красивый… как произведение искусства в прихожей что ли? – думает Ренджи. – Для чего ты говоришь мне это? Чтобы успокоить? Чтобы я тешился фантазиями о любви? Нет же любви никакой. Ты любишь только мое тело, которое послушно под тебя ложится, подчиняясь одному только взгляду. Только почему от твоих прикосновений у меня крышу сносит? Чертов ублюдок. Ненавижу тебя… ненавижу и хочу…»
Когда Бьякуя, наконец, развязывает собственный пояс, подхватывает Ренджи под колени и вставляет, то становится не до мыслей. Его снова просто трахают, в него кончают и оставляют. Кучики не говоря ни слова снимает кеккай и уходит. Тельце свое помыть, да переодеться. Чистюля хренов. Абарай приходит в себя несколько минут, наскоро подвязывается и бежит в общий душ, чтобы смыть с себя следы прикосновений этого человека. Только вот не все из них смываются. Синяки на бедрах, например, не смоешь. Как и пятна на чести и гордости.

- Ренджи-кун, у меня для тебя подарок, - снова ловит его Гин. Как не вовремя. Он умеет появляться очень некстати. Когда тебя на части изнутри рвут чувства, запутавшиеся в огромный клубок.
- У тебя все хорошо? – интересуется лис.
- Как обычно, - кивает Ренджи.
- Я слышал, ты разбираешься в икебанах, - тут он очень быстро подается вперед, почти прижимаясь, быстро сует ему цветок за ухо и шепчет: - Передавай Кучики-куну привет от меня.
Ренджи уже отскакивает и пытается ударить, злясь такой наглости, но чертов кицунэ уходит в шунпо. Ренджи достает из-за уха гардению и злится еще сильнее и, чуть ли не ломая бедный цветок, бросает его на пол. Гардения – «Тайная любовь». Последним движением Абарай хотел раздавить подарок, но замер…

… - Я хочу, чтобы ты поужинал со мной сегодня, - шепчет Бьякуя. – Приходи ко мне домой. Будет Рукия. Я думаю, тебе бы понравилось.
«Еще и едой хочешь откупиться. А чтобы мне и кусок в горло не лез зовешь Рукию. Вот сволочь…» - у притиснутого к стене Ренджи перехватывает дыхание.
- Я буду ждать сегодня вечером. Это очень важно. Я вижу, что ты недолюбливаешь меня, - продолжает шептать Бьякуя и прерывается, чтобы облизать губы, а потом продолжает: - Надеюсь, что ничем тебя не обидел. Прошу тебя, приходи.
И целует на прощание. Нежно, легко, задержавшись на несколько лишних секунд, а затем отпускает, бросая последний взгляд…

…Ренджи не знает, что и думать. Он смотрит на цветок, лежащий на полу террасы.
Тайная любовь.
Может, все же любовь? Он пойдет сегодня и выяснит все. Чтобы знать, что ему делать. Ненавидеть его или любить. Он оставляет цветок лежать и широким шагом уходит. Гин возвращается обратно, выходя из шунпо на то же место, когда Ренджи скрывается. Подбирает цветок, вдыхает тонкий аромат, а потом разрушает его резкой волной реацу. В руке остается только пыль. Он ухмыляется еще шире. Одну игрушку он уже потерял, но кажется эта игрушка вывела его на новую. Играть с влюбленным Бьякуей должно быть куда интереснее. Кицунэ только снова улыбается и уходит, а пыль, бывшая когда-то гарденией, тихо осыпается вниз, унося с собой переживания красноволосого синигами.

@темы: хм..., бьякуренщина, хлорка, писульки

---

приветствую =)

приветствую  yunona2901 =)
каким ветром ко мне? =)

@темы: ПЧ

---

натолкнулся вот... х))

лазил по хистори сообщений и натолкнулся совершенно случайно на мозговыносящий бред в моем исполнении))

Автор: Арен-тян (как и всегда))
Персонажи: Юзверь, Онотоле, Упячка, Медвед, Капитан Очевидность, Креведко, Ктулху, великий ОМГ, великий ЛОЛ и Сове (персонаж появившийся из-за моей частой очепятки в слове "свое" х))))

- Юзверь. Просыпайтесь, Юзверь, - доносится голос из темноты. Ты продолжаешь надувать сопли пузырем.
- Он спит, - доносится снова.
- Спасибо, кэп.
- Попячься! Ктулху уже здесь! - орут тебе прямо в ухо.
- А? Што? - ты садишься на кровати и видишь разношорстную компанию.
- Превед! - вскидывает лапы какой-то странный медведь.
- Щито такое? Где я? - лупаешь ты глазами.
- Бедняга совсем плох, - качат головой лысый бородач в очках.
- Он не знает где он, - скрещивает руки на груди с буквами "КО" мужик в синих трико, поверх которых красные трусы.
- Спасибо, кэп, - шевелит усиками огромная креветка.
- Фак мой моск! - восклицаешь ты. - Медвед? Онотоле? Капитан Очевидность? Креведко? Упячка?
Тебе вдруг обслюнявливают голову.
- А-а-а-а-а-а! Ктулху!!! - вопишь ты.
- ОМГ! - восклицает нечто с огромными глазами.
- Сидеть, - тихо говорит Онотоле.
- Щито вы все тут делаете? - удивляешься ты.
- Акстись! Ты пренебрегал инетом целую неделю! - восклицает Упячка. - Мы пришли наставить тебя на пусть истинный!
- Фсе ф Бабруйск! - снова машет лапами Медвед.
- ЛОЛ! - доносится ржач откуда-то справа.
- Тихо там, - одергивает их Онотоле и поправляет очки. - Мы пришли провести тебе курс терапии, чтобы ты вернулся на путь истинный.
- Он идиот, неделю в инете не был, - снова вклинивается КО.
- Спасибо, кэп, - теперь ты понимаешь, зачем тут Креведко.
- Ответь мне, какова ядерная масса протона гридрокарбоната натрия? - спрашивает Онотоле.
- Щито? - о_О
- Уже хорошо, - кивает он.
- Превед! - Ктулху явно переключился на Медведа.
- Попячься!!! - вопит Упячка.
- ОМГ!
- Не отвлекаемся, - Онотоле блестит очками. - Чтобы выяснить сколько градусов на улице, нужно...
- Э-э-э-э... посмотреть на градусник? - предполагаешь ты. За что получаешь от Упячки.
- Неверно! Попытка номер два! Что такое баш.орг?
- Это я знаю. Сервис такой прикольный, гы, - гыкаешь ты.
- Он правильно ответил.
- Спасибо, кэп!
- Два из трех, - кивает Онотоле. - Вконтакте или Одноклассники?
- Ну у меня и там и там аккаунты...
- Превеееееед! - Ктулху мозгов не обнаружил и теперь косится на великого ЛОЛа.
- Когда прилетают Котэ? - спрашивает неизвестно откуда взявшееся... а что это?
- Слыш, ты не из нашей тусовки! - набрасывается Упячка. - Попячься!
Сове подумало и улетело, нагадив на пол.
- Ладно, окно браузера должно...
- ...быть всегда открыто, - ты лупаешь глазами и поясняешь. - Для спокойствия души.
- Мы зря переживали, господа.
- Так точно, кэп!
- Возвращаемся, а то Ктулху уже косится на Онотоле! - вопит Упячка.
Ты просыпаешься на своей клаве. В окне аськи висит разная билибирда, набранная щекой, но не отправленная. Тебя уже все обыскались, а ты сонно лупаешь глазами и буркаешь:
- Приснится же хрень такая. Точно надо меньше в инете сидеть! - что в прочем, на время проводимое за компом снова никак не повлияло.

Канэц.

@темы: пряная зелень, писульки, бугага

---

*размышления*

Задались вопросом косплея)) задаемся им уже какой раз, но надеюсь в этот раз должно получиться)) потому что косплей вообще делать нечего) самые большие жертвы будут только среди волос)) пока что только строим планы, но предвкушение уже есть) мысленно желаю нам удачи и чтобы в этот раз все получилось как надо, потому что ну очень хочется =) вот такие вот переживания вслух получились ога х)

@темы: ни о чем

---

Гриммджо/Ренджи для Эллана Найт =)

текст довольно не новый и имеет ненормативную лексику)) на ваш страх и риск))

Автор: Арен-тян
Бета: не бечено
Фэндом: Bleach
Название: Обещай мне вернуться
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWPшечка родная
Статус: закончено
Размер: мини
Персонажи/пары: Гриммджо/Ренджи
Предупреждение: слеш, яой, мат
Аннотация: Гриммджо был убит и попал в Руконгай, где снова начал искать приключений на свою голубоволосую макушку
От автора: оч хотелось что-то с этим пейрингом и пожестче) к тому же тут два явных сэмэ… должно быть интересно
Дисклеймер: прав на персонажей не имею и не претендую, но писать все равно буду))

«Ксо, и почему мне так не везет?» - думал Гриммджо. Он уже месяц жил на улице в 69-ом районе западного Руконгая. Все-таки синигами до него добрались. Теперь он лишен своей силы, живет непонятно где и вообще теперь ничего не значащая фигура в борьбе между Пустыми и синигами. К тому же, к Гриммджо постоянно цеплялись из-за его цвета волос. Из-за этого все лицо было покрыто припухлостями, костяшки пальцев содраны до крови, а из рассеченного виска только пару часов назад перестала бежать кровь. Теперь на грязных голубых волосах была еще и сукровица. Только одно не изменилось в его жизни – голод снова мучил его.
«Это, наверное, наказание такое, да? Постоянно чувствовать голод, даже не являясь Пустым», - думалось Джагерджаку.
- Эй ты, шавка! – вдруг крикнул кто-то. Гриммджо не сомневался – кричали ему, но он даже ухом не повел.
- Слышишь меня, панк чертов? – уже жестче окликают его. Джагерджак таки соизволил повернуться и из-под прикрытых век осмотреть возмутителя спокойствия. Это был какой-то плечистый мужик высокого роста, а с ним еще трое парней с палками. Из-за спины первого выглядывал кто-то пятый с фонарем под глазом. Он был чуть ниже ростом и почему-то все время пришмыгивал.
- Чего вам, уёбища? – Гриммджо сразу смекнул, что его пришли бить, так что решил молоть языком, пока еще может говорить. Убежать в такой узкой улочке не представлялось возможности, а в одиночку против пятерых он не выстоит. С теми-то силами, что у него остались, он теперь даже защитить себя не может нормально, какая ирония. Вот она, доля Гриммджо Джагерджака, который ранее считал себя едва ли не сильнейшим. Лучше бы, наверное, взаправду было сдохнуть…
Ответом ему послужил пинок по ребрам, от которого бывший Секста не смог уклониться.
- Помнишь моего брата, утырок? – спросил плечистый.
- Это вот этого мудака что ли? – фыркнул Гриммджо. – Неа, не помню.
Снова пинок. Джагерджак как смог увернулся, подскочил на ноги и ответил выпадом. Плечистый не ожидал такой прыткости от голубоволосого оборванца, и кулак бывшего Сексты попал ему аккурат в челюсть. Тут Джагерджаку начали заламывать руки. Он, конечно, брыкался, и пинался (несколько раз даже удачно), но его быстро скрутили. Несколько раз пинанув бывшего Сексту в живот, плечистый продолжил разговор.
- Короче, ты вчера побил моего брата, а сегодня мы побьем тебя, - он присел, чтобы Джагерджак мог видеть его лицо. – Да так побьем, что моли ками, чтобы живым остаться, придурок.
Гриммджо усмехнулся и сплюнул кровью ему прямо в лицо.
- Пошел ты на хуй, сука, - выдохнул бывший Секста. Он уже знал, что будет дальше. Его будут держать и бить. И он правда слабо уповал на то, что будет в состоянии самостоятельно передвигаться после этого. А потом и сдохнет от голода или от количества переломанных конечностей и костей. Это, конечно, не Зараки или Кусаджиши и даже не Инузури где выживают даже малолетки, а всего-навсего Хирагаши, где в принципе не так уж и шумно. Просто попрошайки да пьяницы кругом. Но это же Гриммджо. Он всегда найдет себе приключения на задницу.
- Эй, какого черта тут творится?! – чья-то реацу заполнила улочку до конца, что у всех присутствующих там перехватило дыхание.
- Ксо, патруль синигами! Сваливаем! – троица бросила Гриммджо на землю и бросилась наутек. Плечистый и его брат последовали за ними.
- Тебе повезло, шавка! – крикнул ему плечистый.
- Сказал же, пиздуй отсюда! – ответил на это Джагерджак. Он попытался встать. Патруль синигами это тоже хуёво. Будут спрашивать, зачем да почему, а пошлешь – так тоже навешают. Однако Джагерджака успели солидно помять и встречи с приближающимся синигами, от которого исходила такая сильная реацу, было не избежать.
- Эй, парень! Живой? – спросил синигами.
- А не заметно? – сплюнул Джагерджак и, наконец, посмотрел на своего нечаянного спасителя. Красные волосы, татуировки, красно-карие глаза…
- Ты, – ухмыльнувшись, фыркнул Гриммджо.
- Шестой Эспада? – вскинул брови Абарай. – Ты меня помнишь?
Еще бы Джагерджак его не помнил. Он вечно таскался с рыжим Куросаки, пока был на грунте, да и являлся, пожалуй, единственным синигами который ему совершенно ничего не сделал, будучи знакомым.
- Твою рожу сложно забыть, - ухмылялся бывший Секста. – Бля, сука, как же мне все-таки не везет…
Он покачнулся и выпрямился. Потом охнул и схватился за живот. Знали куда бить, уёбки.
- Помочь? – спросил Ренджи. Угрозы в бывшем арранкаре он совершенно не видел. Уровень его реацу, конечно, высокий для обычной души, но все равно очень-очень слабый. С такими силами он ничем не сможет ему навредить.
- Убери свою долбанную реацу куда-нибудь, - ответил Джагерджак. Огрызался он скорее по привычке, чем с намерением оскорбить. Когда Абарай, опомнившись, взял свою духовную силу под контроль, то дышать стало значительно проще. Надо было найти какой-нибудь тупичок и отлежаться там, а потом поискать немного еды, это поможет выздоровлению. Но, пройдя пару шагов, он чуть не упал лицом на землю, если бы не подхвативший его Абарай. Очень хотелось спать, а еще сильнее хотелось есть. Во рту был привкус крови и желудочного сока. В ушах стучало сердце, а перед глазами плыло.
- Шестой, - тряханул его Ренджи, практически не помнивший имени бывшего арранкара. – Эй, шестой.
Но Джагерджак уже потерял сознание. Поэтому Ренджи взвалил его себе на плечи и ушел в шунпо.

Когда Гриммджо очнулся, то первое что он почувствовал, была головная боль, кинжалом пронзившая виски. Потом он скривился и разлепил глаза. Джагерджак лежал в какой-то небольшой комнате, на рваном футоне. Доски на стенах были сколочены криво и между многими были огромные щели. Кроме футона в комнате больше ничего не было. Правда в этой же комнате находился Абарай, которого Гриммджо заметил чуть позже, когда муть перед глазами совсем рассеялась.
- Бля… где я? – снова скривившись и хватаясь за голову, спросил Джагерджак.
- У себя дома, - ответил Ренджи.
- В смысле? – не понял Гриммджо.
- У каждой души, как и всегда, есть своей какое-то место проживания. Тебе выпала эта комнатка, - пояснил Абарай. – Ты не знал?
- Нет, - сознался бывший Секста. – Пожрать что-нибудь есть?
Он тут же рефлекторно поймал летящую в него немного черствую булочку.
- Я просто в дорогу взял, думал не пригодится, - лениво сказал Ренджи, наблюдая как Джагерджак одним махом расправляется с ней. Голод – один из самых страшных мучителей в Руконгае. Особенно когда не можешь позволить себе ежедневно питаться. Абарай не понаслышке знал это. Еще он знал, что если ты чувствуешь голод, то значит, у тебя есть духовная сила, а если она есть, то значит, ты можешь стать синигами. Однако еще Ренджи знал, что бывший арранкар никогда не пойдет учиться на синигами. Просто из принципа, во вред себе.
- Шестой… Прости, я не помню твоего имени… - начал Абарай.
- Забей, я твоего тоже не помню. Я - Гриммджо Джагерджак.
- Абарай Ренджи.
- Не скажу, что рад знакомству, но все же.
- Я тоже, - кивнул рокубантай-фукутайчо. – Тебя хорошо потрепали.
- Я знаю, - ответил Гриммджо. – Ксо, этим глазом ничего не видно…
Ренджи прищурился, подошел к Джагерджаку и опустился перед ним на колени.
- Ксо, что ты делаешь? – возмутился бывший Секста, когда Абарай накрыл ладонью его глаз и заставил лечь на футон.
- Да не дергайся ты, я и так не очень силен в кидо, - шикнул на него Ренджи. Неожиданно для себя Гриммджо подчинился. Он почувствовал жар, исходящий от руки Абарая. Тепло… тепло… нет! Жарко!
- Жжется, твою мать… - прошипел бывший арранкар. Ренджи тут же отдернул руку. Гриммджо сел и осмотрелся. Головной боли как не бывало, а глаз стал видеть нормально.
- Что ты сделал? – спросил он у рокубантай-фукутайчо.
- Я ведь синигами. Немного подлечить тоже могу, хотя кидо никогда не было моей лучшей стороной.
- Ну… типа спасибо, - тихо поблагодарил Джагерджак. – Почему ты мне помогаешь?
- Мы ведь уже не враги. Так почему я не могу помочь тебе? – хмыкнул Ренджи. Гриммджо подметил, что эта ухмылка просто зеркальное отражение ухмылки рыжего. Как ни крути, эти двое были неуловимо похожи. Куросаки только был совсем дураком, все время лез на рожон, его легко было спровоцировать, легко заставить выложиться в битве по полной. От этого бывший Секста просто сходил с ума. Он даже жалел, что потерял свою силу, так уж сильно ему хотелось испытать красноволосого синигами. Посмотреть, на что тот способен. И это желание в одну секунду заполнило Гриммджо без остатка. Не осталось разума, его заменили одни инстинкты.
- Ладно, я пошел, - Ренджи поднялся, но Джагерджак ухватил его за рукав косоде. – Чего тебе еще?
Бывший Секста медленно поднялся и, навалившись на Абарая, прижал того к стене. Ренджи нахмурился и прищурился.
- Я хочу знать… - выдохнул Гриммджо, - …насколько ты силен.
Абарай из рассказов Ичиго знал, что шестой Эспада это чистых кровей дикий кот. Он ходит сам по себе, дерется с любым, кто бросил на него косой взгляд, делает, что хочет и берет все, что пожелает. Однако Ренджи тоже был не промах. Он вырос на улице, в тяжелейших условиях, прошел школу жизни от А до Я и не хотел уступать. Хотел показать, чего он стоит. Даже защитить честь синигами, раз на то пошло.
Поэтому спустя секунды они уже ожесточенно целовались, кусая друг другу губы до крови, сталкиваясь зубами и толкаясь языками. Это тоже было сражение. Руки начали шарить по телам, стягивая, чуть ли не срывая одежду. Бывший Секста первым добрался до оби ренджиных хакама, и быстро справился с узлом. В тоже время Абарай развязал узел на его кимоно. Потом они неожиданно оказались на футоне, и Ренджи понял, что Гриммджо уже завис над ним и плотоядно ухмыляется. Абарай не преминул также ухмыльнуться в ответ.
«Вот ведь черт, оказался в невыигрышном положении, а все равно доволен», - хмыкнул Гриммджо. Ренджи сжимал его плечи до синяков и призывно раздвинул ноги. Бывший Секста не мог больше противиться. Он развязал свою набедренную повязку и содрал такую же с Ренджи.
- Сразу давай, - потребовал Абарай.
«Сразу так сразу», - снова хмыкнул Гриммджо. Он нащупал отверстие, чуть ниже горячего паха Ренджи и понемногу стал проталкиваться.
- Нет, стой, - вдруг остановил его Абарай.
- Чего еще? – возмутился Джагерджак.
Ренджи не стал ничего объяснять он просто сел, заставив Гриммджо чуть откинуться назад.
- Думаю, ты знаешь, что без смазки это более чем неприятно… - и с этими словами нагнулся к напряженному члену бывшего Сексты. Гриммджо резко выдохнул, когда теплый язык Абарая прошелся по напряженной плоти снизу вверх, обильно сдабривая слюной. Однако почти тут же оторвался.
- Давай… - выдохнул Ренджи. Джагерджак его демонстративно свалил, показывая, что, мол, ему одобрение и указы Абарая не нужны. Рокубантай-фукутайчо снова вцепился бывшему Эспада в плечи и резко, словно кусая, поцеловал, прося: «Давай же, быстрее». В подтверждение этому он сильнее раздвинул ноги. Но Гриммджо терпеть не мог чужих приказов, поэтому решил повременить. И заодно посмотреть – как красоноволосый синигами воспримет неподчинение.
Вместо проникновения, Джагерджак стал бродить руками по телу Ренджи, обводя узоры татуировок, касаясь внутренней стороны бедер, поддразнивая напряженный член и узкую дырочку. Абарай млел, но он хотел резче, сильнее. Что он с ним церемонится, как с девчонкой?
- Я и не думал, что ты такой слабак… - фыркнул Ренджи, но тут же скривился, когда пальцы переставшие водить круги вокруг паха, резко надавили на дырочку.
- Заткнись, синигами, - ухмыльнулся Гриммджо. – Подожди немного и я тебя трахну.
- Надеюсь, я не засну за это время, - снова фыркнул Абарай. В ответ бывший Секста резко поцеловал его, кусая губы, сбивая дыхание. Ренджи все-таки отреагировал, как и ожидалось – резко, нетерпеливо и немного эгоистично. Гриммджо чувствовал себя исследователем, и впервые это чувство будоражило его настолько сильно. Он прикусил кожу на шее Ренджи, чувствуя, как где-то в глубине неистово пульсирует жилка. Потом спустился ниже, прикусив ключицу и тут же зализав укус. Потом обвел языком твердую горошину соска, вырвав из Абарая сдавленный стон. Спустился языком по узору на животе чуть ниже и обвел вокруг пупка круг. Очень близко чувствовался жар напряженного паха, просящего ласки. Пальцы Ренджи, потерявшие опору в виде рук Гриммджо, мягко вплелись в его шевелюру, а Джагерджак в тот же момент прикусил нежную кожу внутренней стороны бедер, а потом лизнул головку. Абарай несильно дернул его за волосы, прося о большем. Однако бывший Секста и не думал приступать к решительным действиям. Он дразнил, доводил до бешенства и ухмылялся в это же время.
- Ками… Гриммджо, возьми меня уже… - не выдержал Ренджи.
Джагерджак ухмыльнулся еще шире и поднялся обратно, прикусив ему мочу уха.
- Какое нетерпение… - фыркнул он лейтенанту в ухо. Это игра. Как кошка с мышкой. Или точнее как ягуар с обезьяной. Только вот сам Гриммджо дрожал от возбуждения, а когда Ренджи приподнялся, сильнее прижимаясь к нему, то решил, что уже пора, больше он не вытерпит. Это засвидетельствовал рваный выдох, закончивший цепную реакцию, произошедшую в теле бывшего Сексты. Он снова поймал губы Абарая поцелуем, а тот с небывалым рвением отвечал ему. Наконец, влажная головка члена Джагерджака уперлась в узкое отверстие и понемногу начала проталкиваться.
- Давай… быстрее… - просил Ренджи, подаваясь назад и сильнее насаживаясь. Гриммджо взрыкнул, подхватил Абарая за ягодицы и резко вошел. Спустя секунды, после хриплого вскрика Ренджи, он сразу же взял жесткий и резкий темп. От возбуждения даже перед глазами немного помутилось. Абарай же стонал и выгибался в руках Джагерджака, заводя того еще больше. Гриммджо, начал прижиматься к нему еще сильнее, что даже каменно-твердый член лейтенанта шестого начал тереться об его живот. От этого Ренджи уже почти кричал. Он просил, выгибался, царапал ногтями спину Гриммджо, изредка цепляя взглядом помутневшие от вожделения глаза бывшего Сексты. Оба бились в наслаждении так яростно, что было толком непонятно – кто кого на данный момент трахает.
- Сильнее… - вдруг попросил Джагерджак. – Сильнее…
Не очень поняв, что от него хотят, Ренджи начал сжиматься и сопротивляться, в то же время сильнее подаваясь навстречу. Похоже, он сделал то, что от него хотели, ведь спустя секунды темп стал неровным и рваным. Все тело дрожало, перед огромной волной, что начинала накатывать на обоих. Когда же эта волна обрушилась на них, то оба на мгновение замерли и почти синхронно кончили.
Гриммджо бессильно упал на тяжело дышащего Ренджи. Дыхание у обоих было шумным и хриплым.
- Ну что… - выдохнул Абарай. – Проверил, насколько я силен?
Гриммджо фыркнул и ухмыльнулся ему в шею.
- Ты все-таки еще успевал и реацу в контроле держать. Иначе бы меня просто придавило, так ведь? – спросил он, все еще ухмыляясь.
- Может быть, - Ренджи смотрел в потолок. – Мне все-таки пора. Слезь с меня.
Абарай сделал попытку вырваться, но Гриммджо напротив навалился еще сильнее, все еще хитро ухмыляясь и вглядываясь в красно-карие глаза лейтенанта.
- Ты чего? – слегка возмутился Ренджи.
- Терпеть не могу, когда мне приказывают, - пояснил Джагерджак.
- А мне-то теперь, по-твоему, что делать?
- Попробуй уговорить меня, - он хитро прищурил свои ярко-голубые глаза. Абарай отвел взгляд, показывая, мол, как ты мне уже надоел. Однако спустя секунду взгляд красно-карих глаз снова вернулся в исходное положение. Ренджи потянулся и легко коснулся припухших губ Джагерджака.
- Отпусти меня, - повторил Абарай.
- Нет, - снова возразил Гриммджо. Его губы сделали поцелуй уже увереннее.
- И как же мне тебя убедить? – вырвавшись из поцелуя, спросил лейтенант.
- Пообещай мне вернуться. Тогда я отпущу тебя, синигами, - ухмыльнулся бывший Секста.
- Меня зовут Ренджи, а не синигами.
- Мне как-то побоку, - отмахнулся он. – Так обещаешь?
- Бака, это же очевидно, - выразил недовольство Абарай, но, встретив ожидающий взгляд Гриммджо, добавил: - Обещаю я, обещаю.
- Вот и отлично, - Джагерджак перекатился на бок, выпуская Ренджи. Тот сел и начал одеваться, то и дело ловя на себе наблюдающий взгляд бывшего Эспада.
- Ладно, я пошел, - оповестил Абарай, туже завязывая оби.
- Ага, бывай, - махнул ему Гриммджо, который уже развалился на футоне, слегка прикрывшись своим кимоно.
«Кошак, он и есть кошак», - ухмыльнулся Ренджи и ушел.
А Джагерджак спустя несколько секунд провалился в беспамятный сон, вдыхая запах Ренджи, еще недавно лежавшего на этом футоне. И Гриммджо ни о чем не беспокоился. Он же обещал вернуться, верно? Значит вернется. В этом сомнений не было.

@темы: хм..., хлорка, писульки

---

Хеталичество

кхм, ну раз уж я заболел другим фандомом, то решил вот выставить несколько коропулечек по этой теме)) вдруг и хетальянцы подтянутся, нэ?))

Россия/Германия "Без слов"

За окном лил дождь. Германия почему-то долгое время считал, что в России дождей не бывает, а только снег-снег-снег без конца, метели, морозы... Зима, в общем. Но было оказывается и лето, и осень, и весна. Вообще было несколько странно находиться в гостях, когда хозяина нет дома, но Людвиг ждал Брагинского. Сидел в небольшой комнатке в кресле, перелистывал страницы в сборнике Пушкина. Не так давно он начал учить русский, чтобы попробовать понять человека которого... ждал. Тот все же вернулся, немного лохматый, мокрый, улыбающийся. Попросил прощения за то, что пришлось ждать, размотал мокрый шарф, сбросил влажное пальто и подошел к креслу где, расположился Людвиг. Тот спешно заверил Россию, что все в порядке.
- Я рад, - улыбнулся Иван. Без этого пальто и шарфа Брагинский казался чуть более открытым, даже немного уязвимым. Тот сел напротив и выудил откуда-то из-под столика бутылку водки. Почему у России повсюду были попрятаны бутылки с горячительным, Германия долго не мог понять. Вроде бы никто его в этом не ограничивал, но после он понял, что это для того, чтобы всегда было под рукой.
- А рюмки... - начал было Людвиг.
- Неохота на кухню идти, - вздохнул Иван. - Так попьем.
Пить из горла водку, словно пиво или там минералку, это что-то с чем-то. Если не рассчитать, то можно глотнуть слишком много и тогда на глазах даже слезы выступают. Рядом с немецким пивом, русская водка казалась Людвигу коктейлем Молотова. Но привык со временем. Потому что Иван научил его пить водку по-другому. Вот и сейчас он отпил немного, потом перегнулся через стол и поцеловал Германию. Поцелуй с водкой не с чем было даже сравнить. Обжигающая горечь, которую не разорвать. Тоненькие струйки, смешанные со слюной бегут по подбородку, но ты все равно продолжаешь целовать. Это все действовало очень возбуждающе. Словно жидкого пламени выпить. Брагинский отдал Германии половину того, что держал во рту и отстранился, вызвав недовольство Людвига.
- Мне в душ надо, я мокрый, - пояснил Иван. Он хотел уйти, но ему не дала сильная рука Германии, поднявшегося следом.
- Эгоист хренов, один туда собрался? - фыркнул он.
Брагинский только улыбнулся, сверкнув глазами. Ему явно это понравилось. Пока Людвиг шел вслед за Россией, он размышлял: Иван никогда не требовал от него каких-либо слов. Ему важнее было дело. Он не вгонял Германию в краску, выспрашивая у него, что тот о нем думает. И этим он выгодно отличался от Италии. Казалось, Ивану вообще слов не нужно, он словно по глазам читал. "Меньше слов - больше дела" - Германии это понравилось. Потому что так было проще. Не говоря ни слова, зная, что они друг от друга ждут, раздеть партнера в ванной, затем стоять под душем, словно смывая с себя ограничения, целуясь под струями воды. У Брагинского на самом деле был целый набор улыбок, и одной из них он мог сказать, чего он хочет. Ивану не нужно много слов. Поэтому они редко доходили до кровати, сделав все в жесткой узкой ванной, чтобы потом нежиться на мягкой постели и заснуть под стук дождя. В русском языке очень много слов, а некоторые слова имеют по нескольку значений. И, несмотря на это, Россия вполне может все сказать молча. Одной улыбкой: "Я рад тебя видеть", одним взглядом: "Я хочу тебя", и одним легким поцелуем: "Я люблю тебя". Нет, Германия еще не скоро сможет понять Россию. А до конца, наверное, не поймет никогда.

«Гроза» Пруссия, Германия

- Черт, льет как из ведра, - выругался Гилберт. Весь плащ промок, но зато он спас все остальное. В шляпе не иначе плескалось целое озеро. Он подъехал к своему дому, слез с лошади, быстро привязав, и поспешил в тепло. На пороге его встретил слуга, который скептично посмотрел, как Пруссия перевернул свою шляпу и оставил на полу средних размеров лужу.
- Плохой день? - поинтересовался он, принимая мокрый плащ.
- Как всегда, - буркнул Байльшмидт. - А у вас тут как?
- Ваш брат... - начал слуга, вдруг запнувшись, но поймав взгляд Пруссии, продолжил: - Он не желает спать.
- Я сам разберусь, - ответил Гилберт. Дверь скрипнула и он увидел, что Людвиг сидит на кровати, обняв подушку и смотрит в окно. Когда за ним громыхнуло, он слегка сжался и зажмурился. Так забавно было смотреть, как он храбрится, а ноги только едва стали до пола доставать.
- Эй, мелкий, чего ты опять? - улыбнулся Пруссия, привлекая внимание к себе.
- Гром мешает мне уснуть, - ответил Людвиг. Ну да, не сознается ведь, что боится.
- Вот как... - Байльшмидт зашел в комнату и закрыл дверь. - А мы сегодня устроили небольшую стычку с Австрией. Не хотели в общем-то, но получилось так. Зато как я ему выдал на орехи, ты бы видел!...
Снова громыхнуло. Достаточно громко. Германия даже носом в подушку вжался.
- Побыть с тобой, мелкий? - спросил Гилберт.
- Не надо. Ты устал, иди отдохни лучше, - буркнул Людвиг. Вот упрямый, не сознается. Ну и черт с ним.
- Ну как хочешь, - Пруссия только повернулся, как снова громыхнуло, а Людвиг чуть ли не завопил:
- Гилберт!
Байльшмидт остановился.
- Я... я это... - начал Людвиг. - Не расскажешь, как ты там Австрии всыпал? Интересно очень!
- Да ладно, ничего особенного, - Пруссия держался, чтобы не улыбнуться. Братишка имел привычку умилять его. - Но я останусь, наверное...
- Зачем? - спросил Германия.
- Ну знаешь ли, - Пруссия деловито почесал макушку. - Не хотел тебе говорить, но я немного боюсь грозы, так что с тобой мне будет не так страшно...
- А я думал ты ничего не боишься, - удивился Людвиг. Однако снова громыхнуло. - Но если ты хочешь, оставайся конечно!
Пруссия улыбнулся и быстро скинул слегка влажные тряпки, оставшись в нижнем белье.
- Эй, ну двигайся давай, расселся тут. Вроде мелкий, а столько места занял, - усмехнулся Гилберт. Людвиг быстро потеснился, давая место брату. только он улегся, как мелькнула вспышка и снова послышался гром. Германия вцепился в Байльшмидта, хотя осознанно не хотел этого делать.
- Иди сюда, - Пруссия приобнял его, утыкая себе в грудь.
- Братик, ты грозы не бойся, - как-то неуверенно сказал Людвиг. - Она ведь не страшная совсем. Громкая просто... да?
- Наверное, - усмехнулся Пруссия. - Спасибо. Спи давай.
- Ага.
Временами Гилберт завидовал брату. Все-таки, когда он чего-то боялся, то вполне мог положиться на старшего. А вот самому Байльшмидту положиться было не на кого. И когда он в детстве сам сжимался в клубок от страха, давя слезы, когда за окном громыхало, то некому было вот так уткнуться в грудь, не с кем разделить страх. Поэтому он заставил себя не бояться. Хотя грозу продолжал не любить.
***
Людвиг чувствовал себя по-дурацки. Конечно, стоит тут и пялится на брата. А тот спит себе как ни в чем не бывало, посапывает, из приоткрытого рта течет струйка слюны, а рука закинута наверх. За окном шумел ливень, мелькали молнии, а следом и гром. Людвиг не мог понять, почему за столько лет не избавился от страха перед грозой.
- Гилберт... - окликнул он его. - Гилберт...
- А? - проснулся Пруссия. - Чего такое? Война? Враги? Россия?
- Да нет, - отвел глаза Людвиг. - Ну это... знаешь...
- Говори уже, чего разбудил-то, - протер глаза Байльшмидт. Снова прогремел гром. Германия сжался.
- Это... я подумал, что тебе страшно наверное в грозу... - подбирал слова он.
- Мне? - не понимал Пруссия. Спросонья до него туго доходило. Но дошло. - А-а-а... ты об этом... ну, ложись, раз пришел.
"Вымахал за столько-то лет, братишка. И мелким-то теперь не назовешь, ага," - фыркнул Гилберт. Но старшим братом-то он все равно для Людвига навсегда останется. Пусть так и не научился бороться со своим страхом, пусть выдумывает такие бесполезные оправдания, но... снова гром. И снова вцепился рукой в майку.
"И как он вообще у меня такой вырос?" - удивился Пруссия, притягивая брата ближе. После очередного грома Бальшмидт понял, что сам слегка вздрогнул. Что ж, некоторые страхи остаются с нами навсегда, но это совершенно неважно, если есть с кем этот страх разделить.

"И все-таки паста у него не так уж и плохо получается..." Германия, Пруссия, Италия.

- Пруссия... Пруссия... - кто-то тряс Байльшмидта за плечо и тот разлепил глаза.
- Ммм... пф... чего такое? - он, наконец, "прозрел" и увидел Италию. Из-за чего и подскочил, заорав: - Какого хрена?! Что ты тут делаешь пастоед?!
- Ну... - тот задумался. - Я не помню, как тут оказался... мы с Дойцу играли в футбол, потом поели немного пиццы с пивом. Мне тогда еще пена нос щекотала. Потом я, кажется, уснул...
- Ради старого Фрица, замолчи! - воскликнул Гилберт. - Чего тебе от меня нужно?!
- Пруссия, где здесь туалет? - вдруг сжался и скуксился Варгас. - Мне очень надо!
- Почему надо меня будить?! Где Людвиг? Где этот солдафон шляется?! - продолжал негодовать Пруссия. Италия только сжался сильнее и захныкал. - Не реви только, эй! Туалет по коридору налево в самом конце. Беги давай пока не обоссался у меня тут!
Феличиано вылетел из комнаты, а разбуженный прусс наскоро оделся и спустился на кухню. Там же обнаружился Людвиг, который вытаскивал что-то из бумажного пакета. Видимо только что из магазина вернулся.
- А, Гилберт, - удивился Германия. - Ты уже встал?
- По воле твоего любимого пастоядного, - пробурчал Пруссия. - Чего ты купил?
- Я тут увидел, что есть нечего, а Италия не ест ничего кроме пасты и пиццы, так что я решил сделать пасту...
Тут сверху донеся какой-то вопль:
- А-а-а! Пруссия! Тут все залило! Что мне делать?! Вода не останавливается! - кричал Италия.
- Иди разбирайся с этим нечтом, я сам приготовлю, - оттолкнул Гилберт брата от стола.
- А ты умеешь? - удивился Германия.
- Пока тебя растил, уж всякому научился, - ответил прусс.
- Но ты меня только вюрстом и картошкой кормил...
- А-а-а! Вода горячая очень! Пруссия! - вопил Варгас.
- Ладно, я сейчас, - и Людвиг, перепрыгивая через две ступеньки, побежал наверх. Потом послышалась его отчетливая ругань. Пруссия вздохнул. Ему хоть не надо разбираться с бардаком наверху. Его комната достаточно далеко, так что вряд ли зальет. Проще уж пасту приготовить, чем по кипятку скакать, да с сантехникой разбираться.
"Кажется, Антонио как-то показывал, как ее готовить..." - начал вспоминать Гилберт и поставил воду, повязывая розовый фартук Людвига.
***
- Уа-а-а, болит, Дойцу, - шмыгал Феличиано.
- Кто ж тебя просил так кран вырывать? - вздохнул Людвиг. - Ничего, ожоги через неделю сойдут, не дольше.
- Пасту ешьте давайте, чего зря я тут в фартуке скакал? - дернулся Гилберт. - Развели моду за столом болтать.
- Угу, - стушевался Германия. - Слушай, там такой фонтан был, я как успел, так перекрыл... там, в общем, до твоей комнаты добралось... кхм... ноутбук ты зря на полу оставил короче...
Байльшмидт сделал страшные глаза, отбросил вилку и побежал наверх. Через десять секунд оттуда донесся вопль отчаяния. А потом обещания убить некое пастоядное. Пастоядное в тот момент быстро схомячило гилбертовскую порцию. Людвиг посмотрел на Италию и улыбнулся, а потом съел еще пасты.
"И все-таки паста у него не так уж и плохо получается..." - подумал Германия. Брат наверняка очень расстроился...

"Куда пропал Людвиг?" (название вообще не очень соответствует содержанию. под конец ушла ваще куда-то не туда) Пруссия, Италия, Германия (Автор будет стараться привыкнуть к тому факту, что Гил именует брата "Запад". просто у меня эта привычка не закрепилась >.< )

Гилберт проснулся в районе обеда, как и всегда. Потянулся, глянул на погасший экран ноутбука на полу, захлопнул его и поднялся. Он прошлепал в ванную, наскоро умылся, натянул кое-какую одежду и заметил, что нигде не видно Германии.
"Спит еще? Не похоже на него", - он открыл дверь и увидел на кровати силуэт под одеялом.
- Эй, просыпайся! Чего это ты сегодня? - крикнул Байльшмидт. И только потом заметил, что силуэт подозрительно маленький. В следующую минуту спящий на кровати Людвига заерзал и из-под одеяла показалась макушка Италии. Венециано смерил Пруссию сонным взглядом и снова залез под одеяло.
Гилберт стоял в полном офигении.
- А... э... Какого хрена?! Ты чего тут забыл?! Где Людвиг?! Ты и его сожрал тоже?!
- Что? - Италия сел и протер глаза. - Дойцу? Но он ведь не похож на пасту, как я мог есть съесть? Дойцу скорее похож на сосиску...
- Ладно, помолчи, - отмахнулся Гилберт. - Где он?
- Не знаю... - пробормотал Италия.
- А вы что, спите вместе? - удивился Пруссия.
- Ну, Дойцу все время ругается, что я бегу к нему среди ночи, если мне снится что-нибудь плохое и я решил спать поближе.
"Кошмар какой-то, - вздохнул Байльшмидт. - Ладно, Людвиг уже не маленький, сам за себя постоять может. Только вот что мне с ним делать?"
- Гилберт... - тихо окликнул его Варгас. - Есть хочется...
Пруссия повернулся и увидел, что Италия стоит рядом... совершенно голый.
- Эй! После Фрациска меня конечно не удивишь, но лучше бы оделся! Где твое шмотье? - Пруссия огляделся. Синей формы в поле зрения не обнаружилось.
- Ой, не знаю, - пробормотал Венециано. - Пасты хочется...
- Ты совсем даун что ли? Италия! - рявкнул Гилберт.
- Ой-ой, не кричите Пруссия-сан! Я сдаюсь! - Италия поднял руки и затрясся.
- Да успокойся ты. Тебе надо одеться, - "Шмотки Людвига ему явно будут как мешок из-под картошки. Не свои же давать, - он перевел взгляд на трясущегося Варгаса. - С другой стороны не голышом же ему ходить". - Пошли, дам тебе форму.
- Ладно, - кивнул Венециано. "Может брат Дойцу не такой уж и страшный... кто правда страшный это Россия-сан" -думалось ему. Он с содроганием вспоминал, как гостил у него однажды...

- Ита-тян, хочешь ириску, - улыбнулся Иван, протягивая малышке конфету.
- Н-нет, спасибо. Может у вас есть па... - начал Италия, облаченный в платьице.
- Ита-тян, я сказал, ты ХОЧЕШЬ ириску. Бери, - вокруг Брагинского запылала зловещая аура, заставившая Италию побледнеть и взять ириску.
- Попробуй. Она вкусная, - улыбался Россия. Италия сунул конфету в рот. После первого укуса зубы слиплись так, что невозможно было и рта открыть. Иван это заметил и погладил маленького Италию по голове.
- Слово - серебро, а молчание - золото. А у меня живут только золотые детки, правда ведь, Латвия? - он обернулся куда-то. Сзади Брагинского раздался тихий писк. Невысокий блондин, который все время трясся, отчаянно закивал. - Люблю детишек. Они всегда такие милые. Главное, чтобы слушались. Правда, Польша?
- Угу...

- О чем задумался, пастоед? - окликнул его Гилберт. - Вот эта наверное подойдет.
Италия выплыл из жутких воспоминаний, поежился и начал одеваться. Форма была немного большая, так что пришлось сильнее затянуть пояс. На завтрак была картошка и пиво. Байльшмидт пробурчал что-то о братце, который, видимо, сожрал все сосиски и поспешил скрыться с места преступления.
За это утро Пруссия с Италией более-менее поладили. Однако потом Италия глянул на часы, воскликнул "Сиеста!" и завалился на диван. Гилберт почесал затылок, сгонял за ноутбуком и принялся болтать по аське с Испанией.
- Брат, прости, я задержался, - Людвиг вернулся часов в пять. - Италия тебе проблем не доставил?
- Не больше чем ты, выжрав мой драгоценный запас вюрста, - буркнул Пруссия. - Чтобы я больше таких сцен по утрам не наблюдал. Нянчиться с ним я не нанимался.
- Со мной тоже не нанимался, - буркнул Германия.
- Чего-чего? Еще скажи, что ты чем-то недоволен! - возмутился Гилберт.
- Не ори, проснется, - Германия знал, что Италию не разбудит даже вражеская армия, прошагавшая по улице. Или толпа голых французов, на пару с пьяными русскими.
- С меня ужин, - отозвался Германия, направляясь на кухню. Пруссия только усмехнулся ему вслед и снова уткнулся в экран.
***
- Нет, я сам дойду. Правда-правда, - уверил его Италия. - Я форму завтра принесу. Передай спасибо Пруссии-сану.
- Ладно. Если что просто позвони мне, - наставлял его Людвиг.
- Хорошо, Дойцу. Спокойной ночи.
- Да, надеюсь, - кивнул Германия и закрыл за Варгасом дверь. Гилберт спал в кресле, на его коленях расположился погасший ноутбук. Германия вздохнул, убрал компьютер и подхватил брата. Тот всегда спал крепко, хоть и беспокойно. Не проснулся даже, когда Германия уложил его в кровать и раздел. Во сне у Пруссии приоткрыт рот, так что с утра на подушке останется влажный след от слюны. Людвиг, следуя неведомому порыву, нагнулся к лицу брата и вдруг замер. Он хмурился во сне, его рука сжималась и разжималась, ища что-то. Людвиг знал, что брату снятся старые времена, когда его, Германии, на свете даже не было, а рука Гилберта нащупывает рукоять сабли. И поэтому он хмурится, не находя ее. Людвиг протягивает ему руку, и брат инстинктивно сжимает ее. Он перестает хмурится и засыпает спокойно. У Германии уже затекает спина, поэтому он быстро целует брата в лоб и высвобождает руку, выпрямляясь.
- Спокойной ночи, брат, - шепчет он. А потом идет к себе, надеясь, что не проснется сегодня среди ночи от вопля Италии. А еще надеялся, что ему сегодня не приснится война, заставив проснуться на рассвете и направиться бродить по улицам, пока тревога не выветрится. Что ж, надежда умирает последней верно? Наверное только беззаботному Варгасу по ночам снится паста или какие-нибудь глупости. Счастливчик.

"Просто кошмар" (Автор вообще больше ассоциирует Пруссию с тем самым бывшим Кенигсбергом, чем с Востоком, поэтому и пошло такое)

- Нет! - Гилберт резко садится на кровати, тяжело дыша. Он хватается за бок, где должна быть рана. Ее нет. Снова сон.
- Брат, все нормально? - даже Людвиг проснулся, а он в соседней комнате спит.
- Да... - выдыхает Пруссия. - На самом деле, нет...
- Это просто кошмар, - Германия садится рядом. - Спи.
- Да, - кивнул Гилберт. Он лег обратно, надеясь, что брат не уйдет сразу. Людвиг немного посидел и вдруг юркнул под одеяло рядом с Байльшмидтом. Тот не возражал.
***
Гилберт снова проснулся, тяжело дыша. Перед глазами была темнота, мелькали разноцветные точки. Ночные кошмары давно преследуют его.
- Что такое? - рядом кто-то завозился. - Это просто кошмар. Спи.
Гилберт повернулся, чтобы поблагодарить брата и встретился с пронзительным взглядом фиолетовых глаз. Ну да, Россия. Гилберт повернулся на бок, Иван перекинул через него, руку, прижимая к себе. Можно было закрыть глаза и представить что все как раньше, что Людвиг приходит после кошмара и спит с ним остаток ночи... но не выходило. В наши дни нет такого государства как Пруссия. Есть Калининград - подчиненный России. Так его теперь зовут. Гилберт плохо спал этой ночью. Он остался в этом кошмаре навсегда.

Россия/Германия "Один на один"
Тайминг: начало Второй Мировой

- Россия, здравствуй, я ждал тебя, - Людвиг поднимается из-за стола.
- Ты хотел поговорить, Германия? - улыбался Брагинский - Надеюсь твоего трусливого друга нет поблизости?
- Я об этом позаботился, чтобы мы могли поговорить один на один.
Они посмотрели друг другу в глаза. Оба сильные, несгибаемые. И никто не хотел отвести глаза первым.
- Как ты знаешь, идет война, я уже почти на твоих территориях, - продолжал Людвиг. - Я предлагаю тебе союзничество. Вместе мы можем после захватить Америку, страны Африки... весь мир.
Глаза России блеснули.
- Я отказываюсь, - говорит он.
- Объясни, - требует Германия.
- Я сам захвачу мир. Один. И не сейчас. Я не хочу его делить с тобой, - отвечает Иван.
- Это означает, что мы становимся врагами, - хмурится Германия. - Ты уверен в своем ответе?
- Я когда-либо говорил неуверенно, Людвиг? - усмехается Брагинский. - Мы же точно один на один?
- Да, - кивает Германия. Схватка взглядами продолжается. Ни один не хочет уступать.
- Тогда сразимся. На малом поле боя. Здесь и сейчас. Не боишься, Людвиг? - в его глазах пытает холодное пламя. В глазах Германии - чистая сталь. Они давно уже поняли. Они противники. Не враги, а противники. И оба сразу знали, чем кончится встреча. Яростным укусом-поцелуем, с которым Брагинский прижал Людвига к столу, небольшой схваткой за первенство, а затем Германию свяжут прочным шарфом и поимеют прямо на полу. Оба знали. Затем и шли на эту встречу.
- Ты уверен, что хочешь отказаться? - спрашивает Германия, отдышавшись.
- Я же уже сказал, я сам захвачу мир, - Иван садится и находит пальто. - К тому же, не каждый раз выпадает шанс поиметь тебя прилюдно.
- Еще посмотрим, за кем останется победа, - зло говорит Германия.
Брагинский только ухмыляется, одеваясь.
- Потрахаться мы успеем при любом исходе, Людвиг. Так что здесь только идеологические проблемы. Ну и независимость, конечно.
- Если я выиграю, я тебя поимею, - указал на него Германия.
- Не мечтай, выиграю я, - улыбнулся Брагинский. И ушел. У Людвига было еще около получаса, чтобы привести кабинет и себя в порядок, перед возвращением Венециано.

@темы: хеталька, писульки

---

рада приветствовать у себя  KsandraBlack и  sanny_hell =)
какими судьбами ко мне? =)

@темы: ПЧ

---

вот вспомнилось...))

хм, однажды я снова сел смотреть "Солдат Неудачи" и если кто помнит, то перед фильмом шли заставки типа рекламы к другим фильмам типа "Жарища" и т.д. и одна реклама угрохала мой объяоеный и отбличеный моск все к той же Айзеновой бабушке, которая любит боа из метровых членов (кому надо тот поймет ) и я прям загорелся, захотел написать ПВП АУ на бьякурен и вот что из того вышло... не знаю удачно ли, на ваш суд. в шапке все подробно
ПыСЫ: кому страшно лучше не лазайте, я все еще утверждаю, что всем моим фикам катастрофически нужна бета, но мб это самокритика х) так что особо нежным не сюда х)

Автор: Арен-тян
Бета: не бечено
Фэндом: Bleach
Название: Аллея Дьявола
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, AU
Статус: закончено
Размер: невеликий
Персонажи/пары: Ренджи/Бьякуя
Предупреждение: слеш, яой, ООС (мне кажется от персонажей ваще одни имена остались )
Аннотация: АУ мир, в котором Кучики Бьякуя – священник, а Абарай Ренджи – пришедший покаяться.
От автора: Нельзя слешеру смотреть Солдат Неудачи, а особенно ролики перед фильмом)) Не судите меня строго)) и название в честь названия того фильма из Солдат и посему отношения к фику не имеет никакого)) «Благословите меня, святой отец, ибо я шалун» (с)
Дисклеймер: Бьякурены – Кубо-сама. Больная фантазия - моя.

Полумрак, который прорывает несмелая свеча, белая постынь поверх матраса, твое распластанное по кровати тело, тяжелое дыхание, рваные поцелуи и движения, жаркий шепот. Ты чувствуешь себя заполненным, словно так оно и должно быть. Чувствуешь обжигающее, запретное, грязное желание и поддаешься ему ночь за ночью… А потом просыпаешься на резком выдохе и понимаешь, что кончил во сне, как пацан какой-то. Затем стыдливо сматываешь грязное белье, чтобы постирать позже, переодеваешься и раскидываешься на голом матрасе.
Уже загорелась полоска рассвета и Бьякуя знает, что не уснет. Он поднимается, чтобы умыться водой из таза, рассматривая себя в мутном зеркале. Непозволительно длинные черные волосы, бледное лицо, серо-голубые глаза, тонкие черты лица. Зрачки расширены как у наркомана, руки слегка трясутся, а капли воды капают с подбородка вниз. Свободная белая рубашка висит мешком, а на шее болтается серебряный крест. Бьякуя уже долго не может понять, какие демоны забрались в его душу, что начали сниться подобные сны. А еще он не знал, как с ними бороться. Он едва ли не ежедневно молился об очищении, но ничего не происходило. И каждый раз, все было настолько реально, что Бьякуя даже проверял, было что-то или нет, какими бы постыдными действиями это не сопровождалось. Он обязан знать, что происходит. Это словно какое-то испытание и он обязан справиться. Только вот пробуждения на рассвете стали слишком частыми… как и мысли. Странные, страшные, непозволительные. Словно бы и не спать больше. А ведь Бьякуя пробовал. И эти кошмары стали являться наяву. Они виделись везде, в каждом углу, темном закутке и, казалось, все остальные видят его насквозь. Знают, бросают укоряющие взгляды. Все это сводило с ума. Поэтому он много времени проводил в уединении, а точнее в исповедальне, прося подменить то одного, то другого своего «сослуживца». И вот сегодня снова скрипнула тяжелая дверь, оповещающая о прибытии некоего гостя в храм.
Было немного темно из-за небольших окон, закрытых витражами. Вокруг было тихо, словно бы тут и нет никого. Хотя в это время обычно никого и не было кроме «дежурного» диакона или священника в исповедальне. Именно к ней направился гость, выбравший именно самое тихое время для покаяния. Бьякуя услышал, как открылась дверь кабинки и как гость опустился на стул, тяжело вздохнув. Он отодвинул перегородку и через сетку взглянул на пришедшего. В полумраке было мало что видно, но Бьякуя разглядел яркую шевелюру, высокий рост и дрожащие руки. Тот облизнул губы, перекрестился и начал:
- Благословите меня, святой отец, ибо я согрешил, - быстро проговорил он.
- Я слушаю тебя, - ответил Кучики.
- Меня преследуют грязные мысли, я ничего не могу с собой поделать. Мне нужен ваш совет, - продолжал незнакомец.
- Какие мысли?
- О мужчинах… - выдохнул он. – Меня больше не привлекают женщины. Теперь я хочу мужчину, как женщину, понимаете?
Бьякуя вздрогнул. Он был рад, что собеседник не смотрит на него, а смотрит в пол. Так было проще сдержать волнение.
«Если бы ты знал, насколько я тебя понимаю», - вздохнул он.
- Да, понимаю, - кивнул Кучики.
- Помогите мне, святой отец. Мне страшно. Это же не правильно, да? Как мне поступить в такой ситуации? Если кто-то узнает, то это же конец…
- А как ты сам считаешь, правильно ли это? – Бьякуя словно сам искал для себя ответы. Он сам боялся покаяться в таком, а теперь, словно сам Господь дает ему возможность. Только вот, возможность чего и для чего?
- Я не знаю, - наконец говорит незнакомец. – Я знаю только, что люди не принимают такого. Я сам бы хотел лишь лучше узнать, как это… ведь не испробовав блюда, нельзя сказать, вкусное оно или нет. Верно? Могу я на это пойти, чтобы понять?
- Возможно и так, но это будет считаться грехом. Ты способен вовлечь в грех другого человека?
- Я думаю, что любовь бывает разной. Бывает же любовь к брату, к сыну, к собаке, к жене… а почему нельзя любить другого мужчину, не как друга или брата? Но я ни в чем не уверен. Поэтому я и пришел. Я не знаю, что мне делать. Посоветуйте мне, как поступить, святой отец. Я смиренно приму все, что вы скажете.
Повисло молчание. Бьякуя до боли сжал кулаки. Сама судьба привела к тебе его. Упустишь шанс и никогда не победишь демона. Ведь чтобы победить сильного противника его сначала нужно изучить, так?
- Ты хочешь знать, как это, - наконец прервал молчание Бьякуя. Незнакомец вскинул на него взгляд карих глаз. – Не испробовав запретного плода, не узнаешь, что за яд в нем таится и что за противоядие нужно. И нужно ли.
- Вы предлагаете мне согрешить, святой отец? – спрашивает незнакомец, не веря.
- Нас мучает один и тот же демон, сын мой, - вдруг говорит Бьякуя. – Мы должны знать, как сокрушить его.
Он вдруг чувствует дыхание очень близко. Как оказалось, незнакомец почти приник к разделяющей их сетке, уцепившись пальцами за нее. Кучики, поддавшись странной силе, тоже подался вперед, глядя глаза в глаза. Он вдохнул дыхание незнакомца, почувствовав, как по телу пробежались мурашки. Он словно стал кем-то другим, проклиная и благословляя сетку разделяющую их.
- На закате, сегодня. Я буду ждать у домика здесь недалеко, - проговорил Бьякуя так тихо, что сам едва себя услышал.
- Я понял, - кивнули ему.
- Мне пора.
- Спасибо вам.
- Рано благодаришь, - вздохнул Бьякуя, отрываясь от сетки. – Возможно, ты проклянешь меня после всего.
- И все равно, спасибо. Я приду, - ответил незнакомец. Кучики же только кивнул и вышел через свою дверь. Абарай Ренджи ушел лишь пять минут спустя, придя, наконец, в себя после странного события.

Бьякуя был в некотором смятении, но решил, что все нужно доводить до конца и подошел к делу со всей ответственностью. Он еще сам до конца не понимал, чем все может обернуться, но надо быть готовым ко всему. Однако потом он пришел чуть ли не на час раньше. Вдруг подобралось сомнение…
«Что я делаю? – вдруг подумал Бьякуя, сильнее закрывая лицо капюшоном. – Я совершенно не знаю этого человека. Он мог и передумать. Это же содомия вообще… Это же все годы службы черту под хвост. Но… я не привык отступать. Пусть не думают, что я боюсь или отступаю. Этого не будет».
- Вы пришли раньше, святой отец, - услышал Бьякуя голос за спиной. Он обернулся и, наконец, смог увидеть своего «товарища по несчастью» не скрытого мраком. И правда, высокий, но не слишком, по возрасту скорее всего не старше самого Кучики, а яркие красно-рыжие волосы притягивали взгляд. Кожа слегка смуглая, в отличие от бьякуиной, который много времени проводил вдали от света где-нибудь в библиотеках. Нельзя не признать, что рыжий был довольно таки красив. В то время, когда Бьякуя осматривал пришедшего, то Ренджи тоже осматривал его. Абарай думал, что священник несколько старше, хотя первое впечатление часто бывало обманчивым. Глубокие, пронзительные серо-голубые глаза изучали его, а тонкие черты лица и светлая кожа могли принадлежать разве что только принцу. Он даже чем-то на девушку похож.
- Да, - кивнул Бьякуя. – Пойдем.
Он достал краденый ключ и открыл дверь. Внутри было довольно таки чисто, но несколько тесно. Всего одна комната, одно окно, маленькая кухонька в углу со столом в другом углу. Стул только один, а в другой стороне от кухни – довольно большая кровать, застеленная белым бельем. Бьякуя дождался пока другой зайдет и быстро закрыл засов, потом зажег огарок свечи и плотнее задернул пыльные шторы.
- Как тебя зовут? – спросил Кучики, снимая плащ и подходя к застывшему у порога рыжему.
- Абарай Ренджи, - ответил он. – А вас, святой отец?
- Кучики Бьякуя, - ответили ему. – И не называй меня святым отцом, пожалуйста.
«… все-таки в том, что мы собираемся сделать не ничего святого», - снова укорил себя Бьякуя.
- Хорошо, - кивнул Ренджи. Повисла небольшая пауза. – Я… я не знаю, что нужно делать. Я никогда прежде ничем таким не…
- Не ты один, - вздыхает Кучики. – Постарайся успокоиться. Волнение здесь будет только лишним.
Это словно тоже было покаянием. Сначала он решается и приходит, а потом ты говоришь, что все хорошо, успокаиваешь. Если человек не может вспомнить или не решается начать, то ты задаешь наводящие вопросы. Это обычная процедура, только в данной ситуации она является лишь каркасом, за который хватается Бьякуя.
- Ты уверен, что хочешь? – спрашивает он. В ответ получает кивок. – Тогда не бойся. Подойди ближе.
Много же выдержки нужно, чтобы заставлять голос не дрожать и не сделать его слишком жестким, чтобы ни тем, ни другим не напугать еще больше. Ренджи кивает и подходит. Он снова отмечает для себя, насколько красив его нечаянный знакомый. К нему хочется прикоснуться, поцеловать, но тут же подступает все тот же страх и укор. Бьякуя это видит. Нужно что-то делать, иначе он сам может отступить. Поэтому сам делает первый шаг, подходя почти вплотную и аккуратно беря Ренджи за руку.
- Помнишь, что ты говорил мне? – спрашивает Кучики, чувствуя, как собственное сердцебиение участилось. – Ты говорил, что хочешь мужчину как женщину. Помнишь?
- Да, - отвечают ему.
- А меня, - Бьякуя сглатывает, - ты хочешь как женщину?
Он только почувствовал тяжелое дыхание у себя над ухом, потому что сам смотрел куда-то мимо. Даже через руку, которой Абарай вцепился в его, он почувствовал бешеную скачку пульса.
- Не бойся, здесь нет никого. Ты знаешь, что я все пойму. Сейчас, все, что ты чувствуешь правильно, - продолжал говорить Кучики.
- Да, я хочу, - наконец отвечают ему. – Могу я тебя поцеловать?
- Да, - кивает Бьякуя. Он поднимает голову и закрывает глаза в ожидании. Он боится потерять остатки самообладания, взглянув на Ренджи. Тот дрожащей рукой прикасается к щеке Бьякуи, затем приближается лицом, на секунду замирает и прижимается губами к его губам. Невыносимо хочется продолжить, ответить, поддержать, чтобы Абарай понял, что все хорошо. И как только начинает отвечать, то медленный, неуверенный поцелуй превращается в пожар. Бьякуя даже отступает на шаг, чтобы не упасть. Его за талию притягивают к себе, и он хватается за плечи Ренджи. Тот словно с цепи сорвался, увлекая Бьякую в этот водоворот, заставляя отвечать столь же яростно. Они в два неверных шага оказались возле кровати, не расцепляя поцелуя. Кучики первым нашарил пуговицы у Абарая на рубашке. Пальцы не слушались, едва хватало воздуха. Когда пришлось разорвать поцелуй, чтобы вдохнуть немного воздуха, они с остервенением стали выбираться из одежды. Недорогие хлопчатые ткани упали вниз, звякнул об пол серебряный крест. Потом Бьякуя забрался на белоснежные простыни, совершенно обнаженный, стыдливо сведя колени, ожидая своего партнера. Ренджи забрался следом, снова целуя, словно успокаивая. Это помогало. Кучики неожиданно оказался предоставлен чужим рукам. Когда Ренджи сделал первое неуверенное движение, оглаживая, то Бьякуя почти застонал от удовольствия. Хотелось еще и больше. Еще больше. А может, нужно только попросить?
- Еще, пожалуйста… - тихо попросил он. Тогда-то теплые осторожные руки стали исследовать его. Медленно, аккуратно. Кучики чувствовал, как руки Ренджи подрагивают. Он водил ими по груди, бокам, едва касаясь низа живота, а потом прижался губами к шее, целуя, обжигая дыханием. Бьякуя в ответ коснулся плеч, забрался рукой в волосы, распуская низкий хвост. Преград между ними становится все меньше и Кучики даже не нужно опускать взгляд, чтобы понять, что у него встал. Он и так это чувствует. Когда рука Абарая вдруг поглаживает его бедро, случайно задевая член, то от этого прикосновения Бьякуя тихо стонет. Ренджи неожиданно чуть отстраняется и замирает . Кучики бросает на него быстрый взгляд и чуть раздвигает ноги, подтверждая свою роль.
- Я… - вдруг начинает Ренджи. – Я еще не готов. Я не умею…
- Успокойся, - Бьякуя приподнялся, слегка целуя. – Я тоже волнуюсь.
Ренджи сглотнул. Взгляд серо-голубых глаз успокаивал.
- Можно мне коснуться тебя там?... – спрашивает Кучики, опуская взгляд вниз. У Ренджи тоже стоит. Тот в ответ только кивает. А ведь хочется прикоснуться. Он обхватывает его рукой, опуская плоть вниз, оголяя головку до конца, и неожиданно поддается мелькнувшему желанию, лизнув ее кончиком языка. На языке почувствовался слегка солоноватый привкус. На секунду захотелось повторить движение, но Бьякуя поднял взгляд. Каждый шаг требует осторожности. Парень явно волнуется куда больше Кучики, хотя тот тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Даже немного стыдно стало за свое развязное поведение.
- Ты не возражаешь, если я… - и оборвался, ожидая реакции.
- Не возражаю, - ответили ему. Он сам теперь боялся спугнуть. Было интересно и стыдно из-за своего интереса.
- Я ни разу еще не делал этого, - проговорил Бьякуя. – Я постараюсь сделать тебе приятно.
Затем снова опустился ниже, неуверенно приближаясь. Он повторил легкое движение языком, а потом провел более решительно по всей длине, вырвав тихий стон. И только тогда взял в рот.
- О, черт… - выдохнул Ренджи, запуская руку ему в волосы. Бьякуя словно пробовал, слегка обсасывая, подвигавшись вверх-вниз, а затем снова лизнул головку языком. Стоны, доносящиеся сверху, возбуждали еще сильнее. Даже стыд за то, что он сейчас сидит, отклянчив задницу, и отсасывает мужчине, куда-то улетучился. Хотелось дотронуться и до себя, но почему-то не делал этого. Член слегка запульсировал во рту, заставляя вспомнить, что все может кончиться до того как начнется главный акт. Поэтому он оторвался от своего партнера. Тот тут же увлек его в поцелуй, заваливая на кровать.
- Я не хочу сделать тебе больно, - прошептал Ренджи. – Ты знаешь, как нужно, чтобы не больно?
- Просто медленней, - прошептал Бьякуя. – И смазать нужно…
- Чем? – спрашивает Абарай.
- Да хоть чем, - потом облизывает свой палец, демонстрируя мокрый след. – Слюной, например.
Ему не пришлось повторять дважды. Он быстро сплюнул на руку и смазал, слегка надавив. Бьякуя чуть не подался назад, чтобы насадиться, настолько удивительно острым и приятным было чувство. Потом почувствовал уткнувшуюся туда головку.
- Тебе не страшно? – спрашивает Абарай.
- Просто сделай это уже скорее, - Бьякуя боялся, что придет паника. Что станет страшно, что он может сбежать. Хуже этого нельзя было представить. – Не останавливайся, что бы ни случилось. Я могу испугаться…
Его слова закрыли поцелуем. Медленно, он начал проталкиваться внутрь. И тогда пришло это ужасное ощущение, которого Бьякуя не знал. Неприятная боль, которая открыла ход панике. Кучики заскулил и дернулся. На него наседали сверху, и только горячее дыхание рядом не давало ему полностью удариться в истерику.
- Нет… хватит… мне неприятно… - из сильно зажмуренных глаз вырвались капли слезинок, он до боли впился пальцами в плечи партнера.
- Тише… все хорошо… еще немного… - шептал Ренджи. – О, боже…
Это было невероятно. Никогда с женщиной такого еще не было. Так туго, узко, невообразимо остро. Наконец он вошел до конца и замер, давая привыкнуть.
- Все. Уже все… - прошептал он. Бьякуя глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Он наконец почувствовал это. Чувство заполненности. Странное, на грани неприятного, но такое... возбуждающее. Он слегка кивнул, показывая, что все хорошо и Абарай начал раскачиваться. На втором толчке Ренджи что-то задел изнутри, заставив застонать. Невообразимо приятно. Темп стал быстрее, поцелуи были не дольше вдоха. Оба чувствовали, будто сейчас все правильно. Сейчас все так, как нужно. И белые простыни, и протяжные стоны, и яростные толчки, и едва теплящийся свет на огарке свечи. А затем и пик наслаждения, смешавший громкий стон с яростным рыком. Тогда оба замерли, приводя дыхание в норму. Спустя минуту Бьякуя открыл глаза, отбросил мокрую прядь с лица и улыбнулся Ренджи. Тот улыбнулся в ответ, снова целуя.

- Архиепископ, могу я с вами поговорить? – Бьякуя нагнал его в коридоре.
- Конечно, - кивнул он. – Что ты хотел?
- Мне нужно поговорить с вами наедине, - он кивнул в сторону комнаты с камином, где сейчас никого не было. – Это важно.
Тот кивнул. Когда закрылась дверь, архиепископ подошел к камину, глядя на огонь. Кучики остался в тени у двери.
- Я хотел сказать, что ухожу из церкви, - оповестил Бьякуя.
- Почему же? – спрашивает архиепископ. – Тебя что-то не устраивает?
- Нет, - отвечает он. – Я согрешил.
- Если бы каждый уходил из церкви из-за этого, то никого бы не осталось. Нет греха, который Господь не простит. Покайся и тогда…
- Покаяние включает в себя обещание не повторять грех, - прерывает его Бьякуя. – Я же намерен совершать этот грех и дальше. Поэтому ухожу.
- Ты пригрел в сердце Дьявола, сын мой, - повернулся архиепископ. – Тебе нужно забыть об этом…
- Нет. Я уже все решил, - снова обрывает его Кучики.
- Что ж, насильно здесь никого не держат. Можешь уходить. Но я должен знать, что ты не причинил никому зла…
- Я никого не убивал и не избивал. Я не крал и не обманывал. Не беспокойтесь об этом, - его голос был ровным и холодным.
- Тогда что за грех ты совершил?
- Вы действительно хотите это знать?
- Я хочу помочь тебе…
- Я уже сам себе помог, - быстро проговорил Бьякуя. Затем сделал паузу и, вздохнув, договорил: - Я заменил мужчине женщину.
Снова повисла неловкая пауза.
- Всего вам доброго, архиепископ. Я ухожу, - затем развернулся, открыв дверь.
- Содомиец! Думаешь, просто так Господь уничтожил Содом и Гоморру? Думаешь, твой грех тебе ничем не аукнется? Дьявол не дает ничего бесплатно! Ты нарушаешь законы природы! – взорвался архиепископ.
- В таком случае, не вам беспокоиться о моей загубленной душе. Да благословит вас Господь. Меня уже ждут, - и, накинув капюшон, быстрыми шагами направился к выходу. Он понял, как победить демона, что терзал его. Нужно быть уверенным в своей правоте и тогда демон покажет свое лицо. Нужно было торопиться, его уже ждали. Теперь его всегда ждут. Одного из своих демонов он победил. И имя ему – одиночество. Осталось еще немного, ведь правда?

@темы: бьякуренщина, пряная зелень, хлорка, писульки

---

и опять же велкам))

приветствую  ALFI@,  Alisanna-san и в особенности  Эллана Найт. очень рад видеть брата-бредозавра у себя

@темы: ПЧ

---

я каюсь и прошу меня простить, Хеталия захватила мой ум и Блич у меня что-то пока не пишется)) но получилась такая вот коропулечка))

Ичиго/Рукия, Ренджи/Бьякуя "Получишь по наглой рыжей морде!" или "Все Кучики такие Кучики"

Действие происходит в двух абсолютно разных комнатах поместья:
- Объяснись, - Рукия сидела напротив Ичиго, скрестив руки. - Что это было?
- Я требую объяснений, - в то же время в другой комнате Бьякуя полностью повторял позу сестры.
Версия Ичиго о том, что случилось:
- Да этот идиот просто взбесился! Накинулся на меня! Я ему ничего не сделал! Завалил меня на пол вот и вся история!
Версия Ренджи о том, что случилось:
- Я ж ему ни слова не сказал! А он давай рожи строить! Естественно, я ему решил наподдать! Вот на полу и оказались!
- Вот оно как, - синхронный вздох обоих Кучики был похож на неверяще-усталый. - На этот раз поверю, но если ты продолжишь приставать к Ренджи...
- Я доверяю тебе, но если снова увижу в обнимку с этим Куросаки...
- ...то получишь по наглой рыжей морде!!! Понятно?!
- ...то мне придется принять меры, усек?
- Да, - кивнули рыжие.
- И еще...
- И еще...
Ичиго посмотрел на Рукию. Ренджи ждал худшего, навострив слух.
- ...никакого секса на неделю!
- ЧТО?!
Все-таки все Кучики такие Кучики... а все рыжие такие рыжие...

ПыСы: А нет тут никого, кто с Хеталией знаком? а то вдруг я не один такой маразматик))

@темы: хлорка, писульки

---

приветствую =)

Что-то я давно не проверял и тут вот накопилось вроде как
Приветствую  Byaku,  ~Prince Nega~, Гдфкф и  165
раз уж так повелось, то вопросец: что же привело вас ко мне?))
ПыСы: пожелания на "почитать" всегда приветствуются =) мало ли какой бред у меня завалялся

@темы: ПЧ

---

бредни

попробовал написать бьякурен) свеженький)) флаффный до жути)) не знаю, наверное Чистая Романтика так влияет)) сильно не бейте, ога?

Автор: Арен-тян
Бета: не случилось пока
Фэндом: Bleach
Название: Не пара
Рейтинг: PG-13
Жанр: флафф, романс
Статус: закончено
Размер: мини
Персонажи/пары: Ренджи/Бьякуя
Предупреждение: слеш, яой, ООС
Аннотация: Ренджи и Бьякуя решили официально заявить, что они встречаются, но не все это приняли.
От автора: повлиял клип по бьякурену на песню группы Секрет - Не переживай. и Junjou Romantica наверно
Дисклеймер: все – дядюшки Сэма Кубо.

Тебе твердят твои подруги, что я немного не в себе,
Но я убью того кто скажет, что я не пара тебе.
…
И прихожу я на свиданье по водосточной трубе,
Но ты убьешь того, кто скажет, что я не пара тебе.

Секрет – Не переживай

- Думаешь это хорошая идея? – спросил Ренджи, отрываясь от поцелуя.
- Давно пора, - улыбнулся Бьякуя. – Мне вообще кажется, что все, кто нужно уже давно догадался, так что зачем прятаться?
- Ты прав, наверное, - усмехнулся Абарай.

- С Кучики Бьякуей? – удивился Иккаку, откупоривая бутылку. – Ну, я догадывался, но немного неожиданно, что это правда.
- Это так мило, - хохотнула Рангику. – Значит, ты теперь можешь свободно рассказывать? Уболтал его?
- Вообще-то это его идея, - улыбнулся Ренджи.
- Не понимаю, как вы с ним вообще сошлись, - вздохнул Кира. – Он не очень… простой человек.
- Ну, само собой как-то получилось… - пробормотал Абарай. Он был рад, что наконец не нужно опасаться за каждое слово. – Юмичика, а ты чего?
- Ничего, - отмахнулся павлин. – Кучики Бьякуя конечно хорош, красивый, статный, но больно уж отмороженный.
- И принципиальный поди до жути, - поддакнул Мадараме. – Не думаю, что он долго такого раздолбая как ты протерпит. Извини уж за прямоту.
- Это не правда! – воскликнул Ренджи. – Бьякуя же не статуя мраморная, в конце концов…
- Вообще-то мраморной статуей, отмороженным ублюдком, бесчувственным аристократишкой именно ты его называл, - усмехнулась Мацумото.
- Ага, каждую неделю тут ныл, - кивнул Изуру. – Поддерживаю Иккаку-сана, долго вы не протяните.
- Да вы… друзья называется! Почему вы так считаете? – негодовал Ренджи. – У нас же все хорошо! Это он просто сначала таким отморозком кажется, но он ведь… он не такой!
- Мы о тебе беспокоимся, Ренджи, - ответила Рангику. – Мы же видим, как ты к нему относишься. Просто если ему надоест или снова что-то в голове переклинит на тему долга, закона или еще чего, то ты останешься у разбитого корыта. Подумай об этом.
- Знаете что, - Абарай поднялся. – Не судите о нем, если не знаете. Бьякуя совсем другой человек. И я… я люблю его. И я уверен, что он тоже.
- Поверь, себя он точно любит, - улыбался Юмичика. – Но правда ли он тебя любит? Или тебе так кажется?
- Я точно знаю! – воскликнул рокубантай-фукутайчо. – Вы ничего о нем не знаете!
И вылетел из комнаты. Кто-то хотел его догнать, но тут встрял Шухей.
- Да хватит вам, - сказал Хисаги. – Не видите что ли ничего? Этого влюбленного фанатика ни в чем не переубедишь. И если уж он настолько уверен, то наверняка имеет обоснования. Чего вы накинулись?
- Не верится даже, Кучики-тайчо тоже умеет испытывать что-то кроме холодного презрения ко всем и вся, - буркнул Мадараме.
- Видимо мы о нем много чего не знали, - вздохнула Рангику. – Рокубантай еще то местечко.
- Вот уж верно, - фыркнул Кира и снова приложился.

- Бьякуя, я считаю, что не очень удачная шутка, - Гинрей прошивал его взглядом. В прочем, его внук тоже. У него был достойный учитель.
- Я не шучу, дедушка, - ответил глава клана Кучики.
- В таком случае я должен спросить, не тронулся ли ты умом, - чуть громче сказал Гинрей. – Тоска по жене совсем свела тебя с ума? Что это за выходки?
- Это не выходки. И не приплетай Хисану, - тоже чуть громче ответил Бьякуя. – Все серьезно. Я хочу быть с этим человеком.
- Он же руконгаец. Насколько я помню, то он выходец из отряда Зараки, а это значит дикий руконгаец. И это даже не учитывая того факта, что он – мужчина, - Гинрей первым опустил взгляд и помассировал висок. – Недопустимо. Совершенно невозможно. Это даже серьезнее, чем твоя свадьба с Хисаной.
- Я не вижу тут ничего… - начал Бьякуя, но его прервали.
- А я вижу! – Гинрей давно уже не поднимал голоса. – Клану нужен наследник. Я вижу снова это в твоих глазах – бунт. Против чего теперь? Что тебе на этот раз не нравится? Ты перегибаешь палку.
- Это ты перегибаешь палку, дедушка. Я зол, потому что эти стереотипы мешают моему счастью, - спокойно объяснял Бьякуя, хотя взгляд его пылал. – Я впервые влюбился после смерти жены. И я люблю Ренджи. И я готов отстаивать право быть с ним.
- Это непозволительно, - Гинрей вздохнул. - Давай тогда забудем о том, что ты нарушаешь из-за этого. Ладно. Но даже если бы дело было не в наследнике, его социальный статус много ниже твоего. Он не образован, только и умеет, что занпакто махать. Нет, не прерывай. Я знаю, что в лейтенанты не за красивые глаза берут, но подумай над этим. Это достаточно серьезное решение. А если он передумает? Ты опозоришься еще больше. Поверь, Бьякуя, я считаю, что этот лейтенант тебя просто не достоин…
- По-твоему, мы с ним не пара? – ледяным голосом спросил глава клана Кучики.
- Именно это я и хочу сказать. Опомнись, Бьякуя.
Рокубантай-тайчо только встал на ноги и начал развязывать шарф.
- Что ты делаешь? – удивился Гинрей.
- Если ты против, - он стянул шарф с шеи, - если клан против, если все против, то… - и протянул его деду, - мне все равно. Я буду с ним. Подумай над этим. Я готов оставить клан, отказаться от него и тогда вы потеряете вашего наследника. К тому же, Рукия тоже Кучики, хоть и не по крови. И она сейчас встречается с Куросаки Ичиго, и ты знаешь, какие заслуги у него перед Сейрейтеем. Так что если они поженятся, то все быстро забудут насколько Рукия на самом деле Кучики. В этом нет проблемы. Но раз уж принципы или стереотипы, не важно, мешают вам принять то, что я влюблен в мужчину, то я готов уйти прямо сейчас.
Гинрей знал этот решительный взгляд. Бьякуя без сомнения волнуется, но он никогда не бросался словами. И этот шарф… Гинрей знал, что не возьмет его. Упрямый внук снова отстоял свое.
- Ладно. Опусти руку. Я думаю, что добьюсь того, чтобы Абарая Ренджи признали в клане. Но пока только как твоего любовника. Я надеюсь, что ты все-таки передумаешь.
Бьякуя опустил руку и улыбнулся.
- Спасибо, дедушка.
- Одни проблемы от тебя всегда…

- Ренджи?... – он не успел закончить. Поджидавший в комнате Абарай прервал его поцелуем.
- Никому не отдам. Всегда с тобой буду, слышишь? – шептал Ренджи.
- У меня хорошие новости, клан не против. Ты можешь остаться, - ответил ему Кучики.
- Право на любовь? – усмехнулся Абарай. Видимо успел найти одну из любимых любовных историй Бьякуи.
- Не переживай, у нас все будет хорошо. Я люблю тебя.
- Знаю, - улыбнулся лейтенант. – Я тебя тоже.
И снова поцеловал. И пусть кто-то еще попробует сказать, что они не пара. Свое право на любовь они отстояли.

@музыка: Секрет - Не переживай

@темы: бьякуренщина, хлорка, писульки

---

Я на измене, я на измене! (с)

Последнее время ловлю себя на том, что могу писать на любые фандомы (на Хеталию особенно), а на Блич не прет
Однако одна задумка на вселюбимый бьякурен все-таки нашкрябалась и я думаю ее в ближайшие... времена воплотить) хотя кризиса фиков не будет из-за массы изговняченых мной страниц ворда на тему блича еще с давних пор)) единственно, что многое хочется дать бете на корректировку, но из-за невъебической (ой, какие я слова знаю, мама дорогая ) скромности не хочу ее заваливать =) вот такая вот штука... однако за некоторое баловство по APH фандому меня даже хвалят)) правда я чувствую, что они просто меня слишком любят был бы кто, чтобы отбетить одно такое баловство и не стыдно бы и на сообщество сунуться было... но, мечты, мечты) мечтать не вредно, все ж таки))
я вот все думаю, пугать вас старым и большим фиком про Бьякую? ну это мы еще обсудим, ога. еще хотел отметить, что неожиданно для себя подсел на ГПшный пейринг О_о и это мне кажется не к добру...
ну, а чтобы все это не было пустой болтовней, выложу фик, в котором получившийся образ Ясного князя Кучики мне самой нравится =)

Автор: Арен-тян
Бета: не бечено
Фэндом: Bleach
Название: Непохожие
Рейтинг: R
Жанр: эм… ангст мб
Статус: закончено?
Размер: мини
Персонажи/пары: Бьякуя/Ренджи, Бьякуя/Ичиго
Предупреждение: слеш, яой, небольшой ООС
Аннотация: Бьякуя в смятении, что его бросили и делает очередную глупость
От автора: навеянное, как и всегда вопщем
Дисклеймер: увы, все они не мои, а дяди Кубо

Он не ожидал, что после смерти Хисаны снова влюбится. Да еще так сильно. Поэтому, когда Ренджи, едва сдерживая трясущиеся руки, сказал, что эти отношения неуместны и что им лучше прекратить, пока это не кончилось плохо, Бьякуя не мог спать, ночами, гадая: почему?
Почему он так решил? Да, клан наверняка был бы против таких отношений, но если бы дело было в этом, то Ренджи стало бы плевать. Причина в нем, в Бьякуе? Если и так, то не целиком, потому что если Абарай недоволен, то он говорит это в лицо. Поэтому, когда Кучики все же решился узнать причину, то был несколько удивлен ответом:
- Это ведь всего лишь интрижка, - говорил Ренджи. - Твой клан этого никогда не одобрит, а по углам отираться я не намерен, а ты сам это прекрасно знаешь. Поэтому никаких долгосрочных отношений не планируется, это и так ясно. Я не хочу так. Я решил, что лучше уж порвать сейчас, пока не стало бы слишком больно это сделать. Прости, но я думаю, что так будет лучше...
И ушел, сославшись на работу. Честно признаться, Кучики Бьякую никогда не бросали. И от этого было в два раза обиднее, потому что безнадежные отношения он прекращал сам, а тут... неужели он настолько сильно влюбился в своего лейтенанта? Своими самотерзаниями Бьякуя довел себя до койки четвертого. Отбрехавшись недосыпами, Кучики принял три дня выходных. Бьякуя отправился в поместье. В самый дальний край сада, чтобы даже реацу не было слышно, чтобы не отвлекаться на тонкую красную нить духовной силы, которую он прощупывает уже на автомате едва ли не каждый час. И тогда его настигает безумная мысль. Сбежать, спрятаться хотя бы на эти три дня, чтобы немного придти в себя, чтобы что-то понять, смириться...
Личный сенкаймон клана Кучики не может решать за хозяина и поэтому только открывается, пропуская Бьякую в Генсей, хотя если бы и врата могли решать, то наверняка не открылись, зная, что будет только хуже...
***
В Каракуре стояла осень, поэтому гигай, который Бьякуя купил у Урахары, был облачен в свитер, а на шею, явно не без намека, повязан бежевый шарф в крупную клетку. Позже Кучики благословил этот шарф, который спасал его от вездесущего ветра. Черные туфли казались непривычными после варадзи, но Бьякуя и не к таким неудобствам привыкал. Побродив немного по городу, Кучики натолкнулся на сильные всплески реацу. Только осознание того, что там уже есть синигами и вообще он тут не по работе оставило аристократа в гигае. Всего пара-тройка пустых среднего размера, а огромная, едва контролируемая реацу Куросаки и так заставляла их отступать. Бьякуя даже поморщился. Второе явление Зараки Кенпачи. Самое удивительное было, что приземлился Ичиго всего в пяти метрах от Кучики, подобрал свое тело, примостившееся в тенечке, и отряхнулся. Только тогда он заметил замершего посреди улицы мужчину с шарфом.
- Бьякуя? – удивился Куросаки. Кучики даже передернуло от звука своего имени. Мальчишка много себе позволяет. Еще бровь так изогнулась, точь-в-точь как у…
«Успокойся. Глубокий вдох», - наставлял себя рокубантай-тайчо.
- Где твои манеры, Куросаки Ичиго? – Бьякуя поправил шарф. – Приличные люди для начала здороваются.
- Э-э… привет, - поздоровался рыжий.
- Здравствуй, - ответил Кучики.
- Так ты чего здесь? – поинтересовался Ичиго. – Миссия? А Ренджи тоже с тобой?
- Нет, у меня небольшой отпуск. Ренджи со мной нет, - даже самого немного дернуло от этого имени. Что же ты с собой сделал, Кучики? Да еще это рыжее недоразумение. Он был одним из тех немногих, кто мог вывести Бьякую из себя. На это еще были способны только Гин, Йоруичи и Рен…
- Ты чего задумался? – поинтересовался Куросаки.
- Ничего, - холодно ответил аристократ. – Я могу заночевать у тебя?
- Иди к Урахаре, - отмахнулся Ичиго.
- Я бы с радостью, но он сказал, что не может меня оставить по причине ремонта. Просто, судя по облачности, надвигается дождь, а ночевать в такую погоду под открытым небом несколько… неприятно.
И в каждом слове ни доли эмоции. Все тот же надменный холод. Только глаза смотрят за изменяющимися выражениями лица рыжего. У него все на лице написано, совсем как у Ренджи…
- Ладно, но только на этот раз! – предупредил Куросаки.
- Хорошо, - кивнул Бьякуя. Он уже в очередной раз за весь этот разговор подмечал, как он похож на Ренджи. Просто невозможно похож…
***
- Вот твой футон, он еще со времен Рукии остался, - Куросаки пинком раскатал рулон. – Подушка, одеяло – все в шкафу есть. Только если увидишь там связанного плюшевого львенка, не развязывай ни за что. Даже кляп не снимай. Я его и так скоро покромсаю ножницами.
Кучики только дернул бровью, а рыжий уже ушлепал в сторону ванной. Аристократ фыркнул в сторону. Безумно похожи…
Ночь выдалась не очень легкой, Бьякуя все еще не мог нормально спать. Поэтому лежал с открытыми глазами и смотрел в сумрак комнаты, слушая, как ворочается Ичиго. Как назло в голову приходили какие-то глупости: воспоминания об их ночах. Как Ренджи сначала смущался, а потом стонал в голос, одним только именем умоляя не останавливаться. Бьякуя бы не смог, слишком уж сильно любил, слишком уж сильно желал. А потом, когда измотанные они лежали рядом друг с другом, Ренджи засыпал, негромко посапывая и бормоча во сне...
Бьякуя вдруг очнулся из своих мыслей, услышав какое-то бормотание. Снова Ичиго… а сердце так подскочило. Невозможно…
- Бьякуя?! – хриплым голосом переспросил рыжий, когда на него насели сверху, блокируя запястья, впиваясь губами в шею. Такой же мускусный привкус, как у него. Нельзя быть таким похожим.
- Не кричи, перебудишь всех, - ответил аристократ.
Ичиго был в панике и смятении. В теле он ничего не мог, его полностью блокировали. Бьякуя долго терзал его ласками и поцелуями, пока Куросаки сам не начал отвечать, едва ли не просить. Он одного не очень понимал – почему Кучики не желает открывать глаза. И взял все-таки, заставив выдохнуть, едва ли не вцепиться пальцами в плечи, так было больно. А Бьякуя его словно не слышал. Делал, что хотел. Не целовал и не давал себя целовать, отталкивал руки Ичиго, ничего не позволял, даже по имени называть, шикая каждый раз, перекрывая дыхание. А потом, словно сорвался. Так и не доведя дело до конца, слез, быстро оделся и выскочил в окно, не давая Куросаки даже опомниться. Дождя ночью не было, но Бьякуя уверял себя, что это все он виноват, и вовсе он не плачет. Неужели так сильно влюблен? Так сильно отчаялся? Ренджи бы его никогда не простил. Он хотел серьезных отношений, да? А если попробовать? Теперь он уже сделал одну глупость, а что стоит сделать еще одну? Ведь даже если Абарай никогда не узнает о его слабости, то себе Бьякуя никогда этого не простит. Еще и мальчишку впутал…
«И все-таки непохожи. Они совсем разные», - подумалось Кучики. Он оставил гигай где-то в парке, открыл ворота и вернулся в Общество Душ. Это будет еще похлеще его свадьбы с Хисаной. Однако, не зря он прослыл среди великих кланов бунтарем. Он вернет Ренджи. Обязательно вернет.

@темы: хм..., бьякуренщина, хлорка, писульки