[mastiel]

Автор: Арен-тян
Бета: не бечено
Фэндом: Hetalia Axis Powers
Название: Коррида
Рейтинг: недоНЦ
Жанр: PWP
Статус: закончено
Размер: мини
Персонажи/пары: Пруссия/Испания, Франция
Предупреждение: слеш, яой
Аннотация: Испания пригласил своих друзей на корриду.
От автора: задумал в Европе, написал в России х) к тому же кое-какие сведения из поездки пригодились х)
Дисклеймер: Химаруя – бог

Крик трибун. Адреналин по жилам. Тяжелое дыхание. Животный запах. Пот. Нетерпение. Зверь напротив тебя.
Все это превращает реальность в пламя. Оно гарцует вокруг тебя, вытанцовывает танец. И невозможно стоять на месте, невозможно сдаться. Ты не проиграешь. Крепче сжать руку на сабле, пойти кругом, обмануть зверя. Чтобы кинуться, чтобы закричать громче трибун, чтобы пронзить его сердце. Чтобы ответить на громкий возглас трибун, приветствующий лучшего матадора. Да, именно так. Он один сегодня на арене. Потому что он лучший. И он видит на трибунах, в первом ряду, словно отражение своего взгляда, полного ярости, страсти, адреналина – взгляд рубиновых глаз…

- Ребята, приходите на корриду завтра. Она проводится в мою честь, я бы очень хотел, чтобы вы присутствовали, - улыбнулся Антонио. Он увидел, как зажегся взгляд Пруссии и как потупился у Франциска.
- Отлично! Я захвачу пивка! – тут же отреагировал Гилберт. Он любил корриду. Он вообще любил все, что было связано с жестокостью.
- Ну раз ты настаиваешь… - а вот Франция не любил. Нет, он мог побыть на корриде, но считал ее не гуманной. Что ж, его никто не просил выходить на арену.
- Я буду вас ждать, - улыбнулся Испания. Он уже предчувствовал свой выход на арену. Он ждал его каждый раз. Потому что это было частью его самого. Его культуры, его неистовой, страстной души. Он любил корриду ничуть не меньше Пруссии и даже больше.

Франция поморщился. Еще одно бедное животное. Которое уже за сегодня? Да, на его родине тоже была коррида, но другая. Там быков не убивали. Ор толпы, суматоха, запах крови… Франциск, чувствовал, что скоро не выдержит. Его взгляд сместился к Пруссии. Гилберт был полностью поглощен зрелищем. Он припал к борту и кричал вместе со всеми, его руки дрожали от нетерпения, а глаза горели пламенем. И смотрел он только на одно действующее лицо арены. В прочем, к нему и так был прикован взгляд сотен людей. Но Бонфуа видел: Антонио тоже смотрит на Байльшмидта. В тот момент они понимали друг друга лучше, чем кто-либо. Кипящая в жилах кровь, запах крови, пота, разрывающий перепонки ор, крик, вырывающийся из горла, рваное дыхание. Франциск знал, к чему все идет. Он не желал больше смотреть. Все уже закончилось, ему не нужно здесь быть. К тому же, Антонио наверняка будет в ближайшее время не до него.

Они встретились в пустынной раздевалке и не желали ждать ни минуты. Ни единой секунды больше. Ничто так не заводило обоих так, как коррида. Сама страсть, жестокость, свирепая сила с которой ты один на один. Где ты должен быть сосредоточен. Неистовый поцелуй. Запах пота. Кровь животного, оставшаяся на рукаве. Удар о стену. Дрожащие в нетерпении руки. Адреналин по жилам. Жаркое дыхание. Невероятное желание…
Испания давно подбивал Гилберта тоже попробовать. Обещал научить, но тот отвечал, что больше любит смотреть. Отвечал, что ничто так не заводит, как не человек, который наедине со зверем, наедине со свирепостью, наедине со смертью. Человек, который убьет, чтобы не убили. И сильнее всего заводит, когда именно он, Антонио, на месте этого человека, в своем костюме матадора. Они занимались сексом каждый раз после корриды. Не важно, участвовал Фернандес в ней лично или нет, но под конец желание становилось невыносимым. Запах крови, как афродизиак. Невероятной мощи. Поэтому дрожащими руками едва получалось выпутываться из одежды. Не целиком. Снять только то, что нужно. Чтобы взять. Чтобы отдаться. Чтобы получить наслаждение. Пруссия уже научился быстро выпутывать партнера из костюма. Наскоро. Но Антонио не жаловался. Костюм не самое страшное, что он мог потерять. Главное, не упустить момент. Пока сердце еще стучит в ушах, пока еще гул не стих на трибунах, получить невероятной силы разрядку. Сильнее которой, наверное, не существовало. Гилберт не целовал – кусал, оставлял засосы, грубо впивался пальцами в бедра, прижимая к стене, держа навесу. И это только помогало. Чем острее, тем лучше. У обоих глаза горели пламенем, никто из них не мог издать ни звука, кроме рыка. Как два зверя. Потом наскоро смазать слюной, резко вставить, вызвав вскрик, вперемешку с рыком и трахать, пока в глазах не потемнеет от наслаждения, пока не начнут метаться круги, и не унесет шквал оргазма. Вцепляться пальцами, сплетаться телами, кусать друг другу губы, смотреть глазами диких зверей, готовых перегрызть друг другу глотки. И кончить с протяжным стоном, без сил повалившись на пол. Подобраться друг к другу и выпускать жар тела, восстанавливая силы для того чтобы встать, виновато целовать укусы и израненные губы, похотливо смотреть в глаза партнеру, словно ждешь продолжения. Два зверя на корриде любви. Неистовые, похотливые, дикие. Да, они любили корриду. Наверное, это была одна из их любимых забав. Потому что после нее можно было вдвоем зайти в душ, смыть с себя пот, грязь, сперму и лежать на газоне, обдуваемыми вечерним ветерком и потягивать пиво из бутылки, которое Гилберт всегда берет с собой.
- А почему Франциск всегда уходит сразу, как кончается? – поинтересовался Испания.
- Тебя это настолько волнует? – отзывается Пруссия.
- Да нет, - пожимает плечами Антонио. – Не очень. Я все равно догадываюсь.
- Я тоже, - усмехается Гилберт.
В кровавый день корриды их провожает алый закат, который так похож на кровь, разлитую по небосводу. Испания рассказывал Байльшмидту о быке-солнце, которого каждый вечер закалывает небесный матадор и разливает его кровь по небу. А потом бык рождается снова, с утра. Чтобы его снова нашла смерть вечером. Гилберту нравилась эта история. Он вообще любил все, что было связано с жестокостью. Потому что он любил жестокость, кровь… и Испанию. Да, Испанию он тоже любил.