Чувствую себя немножко виноватым

так, все, 10 заявок уже 100% есть, теперь осталось дописать все что должен))

ну поехали)) первый для Эллана Найт Ренджи/Бьякуя

читать дальше

"Бунт" Литва/Пруссия для [J]Beskrainaya Kak More[/J]

читать дальше- Россия-сан, вот ваши бумаги, - Литва трясущейся рукой протянул папку Ивану, но та вдруг выскользнула из пальцев, расстелив документы по полу ковром. - Прошу прощения! Я сейчас все подниму!
"Надо же так, прямо перед самой конференцией!" - суетился Торис, собирая бумаги. Мимо, из-за поворота, показались двое, Литва не увидел кто.
- Доброе утро, Людвиг, - поздоровался Россия. - Доброе, Гилберт.
- Взаимно, - услышал Литва голос Германии. Второй замешкался.
"Гилберт... что-то знакомое..." - Литва поднял взгляд и встретился им с рубиновыми глазами Пруссии. Торис тут же его вспомнил.
- Восток, что такое? - обернулся Германия.
- Все нормально, идем, - ответил Байльшмидт и разорвал взгляд. Литва немного замешкался и потом собрал оставшиеся документы, отдав их России. Что-то было во взгляде Пруссии. Что-то такое, что Торис никак не мог объяснить. Словно бы... осуждение?
Литва припомнил их первую встречу. Во времена, когда он был в союзе с Польшей, а Гилберт был главной Ордена тевтонских рыцарей. Неудачно проиграв войну Байльшмидт оказался зависимым от них, но никак не хотел признавать этого, сопротивлялся. И тогда Торису пришлось применить силу. Пруссия был молод, горяч и слишком плохо оценивал свои силы. Но он все равно не сдавался. Отталкивал Литву, плевался, ругался, даже раз до крови укусил в шею, метясь в артерию. Но потом лишь до боли сжимал плечи Ториса, позволяя трахать себя, откидывая голову назад и перед самым концом впился в губы Литву жестким поцелуем. После этого он признал свою зависимость, но в итоге все равно стал сильнее. Пруссия не сдавался, он шел вперед. И только тогда Торис понял значение взгляда. Гилберт не мог понять, как тот, кто заставил его прогнуться, кто заставил признать свою силу и главенство, мог сейчас дрожать и прислуживать. Он не мог этого понять и Литве вдруг стало стыдно. На секунду. Благодаря Гилберту он вспомнил свою былую силу, запал... и вспомнил, что Россия и в то время был сильнее. И поэтому он ни единым движением не дал знать Ивану о своем маленьком бунте.

"Контраст" Ренджи/Бьякуя для Гдфкф

читать дальшеРенджи всегда нравилось в капитане то, что он мог сочетать в себе почти не сочетаемое. Силу и хрупкость. Холод и жар. Стойкость и уязвимость. Все это было в нем. И после рабочего дня, на футоне в поместье Кучики, этот контраст был особенно ощутим.
Бьякуя опалял своим желанием, выгибался, стонал. Он выглядел настолько нежным, почти беспомощным, что Ренджи хотелось защитить его, прижать к себе, целовать, ловя вздохи, крики. Чувствовать его жаркое дыхание. И потом, просыпаться одному, тихо собираясь на работу, чтобы встретить глухую стену. Скованные движения, ровный голос. И ни намека на то, что происходит между ними. Словно приснилось. После волны жара, которой опалял капитан, следовала волна холода. Но именно так и закаляют сталь, верно? Этот контраст притягивал лейтенанта, заставлял бредить о возлюбленном.
Кучики Бьякуя мог бы показаться оборотнем, но лишь одно выдавало его. Его выдавали глаза. Кажущиеся холодными они просто пылали, когда он смотрел на Ренджи, и тот чувствовал отголоски той волны, жара, что снова ждала его. Кучики Бьякую невозможно разгадать, лишь только если он сам подскажет. И его глаза никогда не обманывали Абарая. Лейтенант не знал наверняка, так ли это. Он просто чувствовал. Как он чувствовал контраст холода и жара, контраст черных волос и светлой кожи, контраст ночи и дня, которые сочетает в себе Кучики Бьякуя - его любовник.

школьное АУ про Францию, Испанию и Пруссию "Трио лучше чем дуэт" для Тэцу.

читать дальше

я вообще люблю писать про детство Людвига, так что это подарок и себе и Yuki no Yui =)
"Фотография" Германия, Пруссия

читать дальшеОднажды я узнал, что брат хранит старую черно-белую фотокарточку, на которой я еще совсем подросток. Он хранит ее бережно, словно сокровище. И когда я нашел ее во время уборки, то не мог оторвать взгляда. Брат тоже был там, на снимке. И внезапно на меня накатили воспоминания...
- Эй, пацан, ты кто такой? - он стоял надо мной. Сильный, властный, в опущенной руке его была сабля, на плечах камзол и красный плащ, а ветер трепал перо на шляпе. Тогда он казался мне одновременно красивым и пугающим. Даже мальчуганом, без прошлого, без памяти, в рваной одежде, я понимал, что на его руках много крови. Понимал, что сабля в его руке не просто украшение, что она лишила жизни многих, что многих ставила на колени.
- Я задал тебе вопрос, - его голос прозвучал жестко, что я просто обязан был ответить, и ответить правду.
- Я не знаю. Я не помню, - честно ответил я.
Что-то блеснуло в глазах этого грозного человека, и мне на миг показалось, что он знает, кто я такой.
- Мы виделись раньше? - несмело спросил я.
- Возможно, - ответил он. - Мне кажется, что я знал тебя раньше. Теперь это не важно, - он протянул мне руку. - Будешь моим младшим братом.
Он не спрашивал, он констатировал факт. Я кивнул и взял его за руку.
- Я - Пруссия. Гилберт Байльшмидт, - представился он. - Как тебя зовут?
- Я... - вдруг я замялся. Я не знал, как меня зовут. Гилберт заметил это.
- Если ты не знаешь своего имени, то придумай другое, - сказал он. Почему-то я думал недолго.
- Людвиг, - ответил наконец я. - Германия.
Пруссия только усмехнулся.
- Ну, то, что ты Германия, нам еще придется доказать, мелкий.
Я еще не знал, что мне предстоит наблюдать, как увядает мощь и величие этого грозного человека.
Гилберт очень любил сражения. Любил жестокость и кровь. У него было это не отнять, жар битвы кипел у него в крови, был зашифрован в мозгу. Он оставлял меня дома с учебниками и деревянным мечом, а сам уходил рубить головы. Я понимал, что благодаря ему до этого дома не доходит война, что здесь царит спокойствие. Я был благодарен брату за его заботу, за то, что он давал мне. Пруссия сам любил мне почитать на ночь, хотя, бывало, он входил в комнату только вернувшись с поля битвы, в грязном камзоле, с окровавленной саблей. Ему было важно увидеться со мной. За его заботу, за его любовь, я был безмерно благодарен.
Однажды он подарил мне мяч. Такой наполненный воздухом мешок из кожи. Мы с ним играли до полудня, пока не выдохлись совсем. Гилберт начинал проводить больше времени дома. Времена войн отступали, оружие совершенствовалось, я становился старше. И я все четче видел, как он увядает, как он скучает, как... стареет. Гилберту уже много веков, он всегда жил сражаясь. Жил на острие меча, отвоевывая новые земли и защищая свои. Времена менялись, войн становилось меньше, все больше в конфликтах решала дипломатия. Все больше старел Гилберт. Внешне он оставался все так же молод, но в душе... он сам чувствовал, что устарел.
А потом сделали эту фотографию. Ему понравилось новое изобретение, которое могло запечатлеть все что угодно на снимке. Я уже становился самостоятельнее, все больше помогал ему, а потом фактически стал главенствовать. Брат не слишком бузил, он все понимал. Его времена прошли. Лишь только когда я развязал войну, то снова увидел его усмешку, увидел, с каким воодушевлением он взял в руки оружие. Но мы проиграли. даже когда попробовали снова, когда от победы было так недолго, мы снова проиграли, а брат... Брат исчез с карты, стал никем. Теперь уже я заботился о нем, ведь на Гилберте не лежало больше никаких забот.
Но эта фотография была особенной, она хранила воспоминания. Воспоминания о том, как мы встретились, каким сильным и молодым тогда был Пруссия. Она хранила то, что Гилберт потерял. Наверное поэтому он так берег эту фотографию. Фотографию, на которой была запечатлена часть былого величия Гилберта Байльшмидта.

Испания/Франция "Я разгадал секрет победы!" для Тоник~сан мало, но зато какая идея!

читать дальшеФранцию растолкали среди ночи. Не то чтобы он не любил сюрпризы, но он уже мозжечком чуял, что это валяющийся на второй половине кровати Испания, которому вдруг среди ночи пришло озарение.
- Францу! Францу! - толкал его Тони. - Я понял! Я разгадал секрет победы!
- Что? - с неохотой повернулся к нему Франциск. - Ты о чем, мон ами?
- Скоро чемпионат мира по футболу! - вдохновенно вещал Карьедо. - Я понял, как выиграть! Как поднять боевой дух мои парням!
- Ну и как? - Бонфуа был явно не готов к тому, что рассказал ему Испания.
- Осьминог любит желтый! - заявил он.
- Что? Ты о чем? Что ты вчера пил?
- Да нет же! Есть такой осьминог, по имени Пауль! Я подкину кому надо фишку, что он может предсказывать! А он любит желтый цвет! На моем флаге много желтого, поэтому он выберет меня! Именно поэтому я выиграю!
- Ложись лучше спать, мон ами, - отвернулся Франция.
- Францу! Но это так! Вот увидишь! - почти обиделся Испания.
- Да, да, я тебе верю, - "Мне иногда удивительна та чушь, которую он несет!" - подумалось Франциску.
После финала чемпионата мира по футболу в Южной Африке, Бонфуа бился головой о стол, но никак не мог взять в толк, как Тони это удалось...

Чувствую себя немножко виноватым

Смотрите также