внезапно нарыл в блокноте то, что писал по просьбе Бокал красного вина
Пруссия/Америка
читать дальшеУ Гилберта всегда было две категории людей, которых он ненавидит. Первой категорией был Россия. Второй же были люди, которые смеют считать себя более великими, чем он, несравненный Пруссия! Поэтому олицетворением второй категории сразу стал Америка. И если Россию Байльшмидт мог ненавидеть только издалека, поплевывая в его сторону косточками от вишни, то Америка казался вполне досягаемым. И что его сподвигло тогда заявиться доказывать, кто здесь самый крутой, посреди ночи? Да кто знает, Великие они так непредсказуемы!...
- Кто? - сонно спросил, открывая дверь, Альфред.
- Прусс в пальто, - усмехнулся Байльшмидт, прежде чем размахнуться для удара. Это была главная ошибка Америки: сначала открыть, а потом спрашивать. У Джонса сон как рукой сняло. Точнее, почему как? Сняло как раз таки рукой, а точнее - кулаком.
- You fucking bastard! - выругался Альфред, вытирая кровь из разбитого носа тыльной стороной ладони. - Ты кто такой?!
- Я кто? - усмехнулся Гилберт. - Я - Великий и Божественный Пруссия!
- Пруссия это какое-то место в России? - переспросил Америка. На лбу Байльшмидта запульсировала жилка. Возможно из-за того, что Альфред не успел доспать еще часов шесть, у него была заторможена реакция, и поэтому он не смог достойно уклониться от второго удара, получив уже в челюсть.
- Ты чертов псих! Я сейчас вызову полицию! - ответил ему на это Джонс.
- Тоже мне герой! Сам себя защитить не в состоянии! - фыркнул Пруссия. - Лучше склонись пред моим величием по-хорошему, иначе мне придется...
Что иначе придется сделать Бальшмидту осталось известно только ему самому, потому что Америка успел за это время нащупать в темноте бейсбольную биту и хорошенько шарахнуть ей по нежданному гостю, сбивая того с ног.
- Ты из какой психушки сбежал? Я звоню 911!
Вцепившаяся в ногу Джонса рука Пруссии, не дала ему убежать далеко. Альфред упал и на полу началась борьба, в итоге которой Америка оказался прижатым к полу.
- Ну куда ты собрался? - еще немного и Гилберта бы начало трясти от гнева. - Ты видимо меня не признал. Ну Германию-то ты знаешь.
- Германия? Это тот фашист, которого я поставил на колени? - осенила мысль Альфреда.
- А ты моего братика не обижай! - возмутился Пруссия. Лицо Альфреда тут же переменилось.
- Это не ты ли тогда "отвоевывал" для Англии мою независимость пьяным в хлам?
- А, так это был ты, сопляк? - вдруг припомнил Гилберт.
- Это я-то сопляк? - возмутился Альфред.
- Да ты беспомощен как младенец. Я бы мог тебя даже трахнуть при желании, - фыркнул Байльшмидт.
- Кишка тонка! - возразил Америка.
- Хочешь проверить?
Оба даже замерли на секунду. Однако потом борьба усилилась. Тут на руку Гилберту сыграл нехилый опыт сражений в ближнем бою. Это вам не на красные кнопки нажимать, старая школа. Поэтому сколько бы Америка не шипел, не лягался и не извивался, он все равно был скручен, а потом и связан собственным ремнем.
- Поучить тебя жизни, сопляк? - усмехнулся Байльшмидт. - Так вот, во-первых, никогда не груби старшим, особенно мне - Пруссии!
Надо сказать трахнули Америку тогда хорошо, со стонами, едкими комментариями в процессе, да еще и с пересказом того, насколько он, Пруссия, велик!
- Отдам тебе должное, сопляк, - Гилберт прикурил сигарету и до конца поправил форму, - мне даже понравилось. Отдыхай.
И ушел, довольный собой, как никогда за последнее время. Америка лежал недолго, первым делом выпутался из собственного ремня и отправил всю одежду в стирку. Потом унял кровь из носа и приложил лед к ушибам. Лишь потом криво усмехнулся уголком рта:
- Великий Пруссия... ну я тебя запомнил...
А вот Америке не хватило смелости признать, что ему тоже понравилось.