Если кто-то еще помнит, кто я такой

[mastiel]

Не хочу в очередной раз оправдываться, почему не появляюсь здесь, но фики выклыдвать я буду. И кстати я теперь есть на фикбуке.

Автор:  [Мастер добрых дел]
Название: Дживс и случайная встреча поздно вечером
Фандом: Jeeves&Wooster
Персонажи: Дживс/Вустер
Жанр: романтика, слэш
Рейтинг: R
Аннотация: Однажды оказавшись в нужное время в нужном месте Бертрам У. Вустер сможет узнать то, чего при иных обстоятельствах никогда бы не узнал.
От автора: Моя первая попытка в фандоме и первая попытка потакать стилю Вудхауза.
Дисклеймер: Большой поклон почтенному П.Г. Вудхаузу и блестяще исполнившим роли Дживса и Вустера – Фраю и Лори.

Глава 1. Лягушка.

Этим вечером ваш покорный слуга возвращался домой достаточно поздно. Пробыв в «Трутнях» до вечера я не очень спешил домой, зная, что у моего безупречного камердинера сегодня свободный вечер. Бертраму У. Вустеру не очень хотелось потревожить вышеупомянутого б. к., когда тот наслаждался чтением Спинозы со стаканчиком бренди с содовой и раскуренной сигаретой. Чего же мне еще меньше хотелось, это вернуться домой раньше Дживса и оказаться в квартире, лишенной его присутствия. Поэтому ваш покорный слуга неспешно двигался по улочке вдоль парка, негромко насвистывая себе под нос мотивчик «47 рыжебородых моряков».
Неожиданно для себя я заметил впереди двух джентельменов, которые вели свой разговор в очень натянутой манере. Один из них явно говорил на повышенных тонах, а второго было практически не слышно, но тон его был крайне холоден. Я прекратил насвистывать и стал приближаться к ним еще медленнее. Сейчас дорогой читатель ты скажешь мне: «Бертрам, дурья голова! Ну зачем тебе поздно вечером подслушивать чужие разговоры? Тебе бы следовало аккуратно обойти их и безопасно продолжить свой путь домой! Мало ли кто такое эти два типуса!»
С одной стороны, мой дорогой читатель, ты совершенно прав, следовало бы позаботиться о собственной шкуре и обойти странных джентельменов переулком, но ты забываешь о знаменитом Вустеровском Кодексе! Учитывая напряженность разговора вышеупомянутых с. д., я не смог бы пройти стороной и не вмешаться, если вдруг кто-то затеет драку. К тому же, вашему покорному слуге с каждым шагом один из силуэтов казался знакомым. В этом случае я тем более не мог проигнорировать растущую опасность положения моего возможного приятеля!
Остановившись так, что нас с джентельменами разделял яркий луч фонаря, но отчетливо можно было услышать их голоса, Бертрам напряг свой чуткий музыкальный слух.
– Как ты можешь так со мной поступать?! – сказал возмущенный голос.
– Это не обсуждается, Артур, – холодно ответил второй голос. – Все давным-давно кончено, и мне бы не хотелось прибегать к серьезным мерам.
«Кого мне так сильно напоминает этот размеренный ледяной голос?» – подумалось тогда вашему покорному слуге, но события начали развиваться стремительно, и я просто не успел найти время, чтобы распознать, кому могли бы принадлежать эти нотки.
– Но я люблю тебя! – громко воскликнул первый голос.
– Замолчи! – оборвал его второй, лишь едва повысив голос. – Мне совершенно не хочется, чтобы кто-нибудь услышал тебя. И не смей больше приближаться ко мне, Артур.
«Это что, Дживс?!» – вдруг осенило меня, когда обладатель ледяного голоса вдруг развернулся и пошел в мою сторону, входя в луч фонаря.
– Реджинальд! – окликнул его, по-видимому мистер Артур, когда знакомая мне от кончиков туфель до котелка фигура замерла в ярком свете, увидев Бертрама У. Вустера всего в каких-то трех метрах от себя.
- Сэр?... – тихо и удивленно выдохнул Дживс.
Он выглядел настолько удивленным и растерянным, что я стал случайным свидетелем этого разговора, что на мгновение потерял самообладание. Признаюсь честно, я впервые видел подобное выражение лица у своего камердинера.
Артур, судя по всему, тоже увидел третьего лишнего и испуганно ртиро… ретрито… в общем позорно сбежал. Видимо, он решил, что их застукали и нужно срочно, как говорится, делать ноги. Но вот за чем застукали, ваш покорный слуга пока еще не мог осознать.
– Что вы делаете здесь в столь поздний час, сэр?
Ничуть не дрогнувший во время этой реплики голос моего камердинера, который, по-видимому, уже пришел в себя, заставил меня перестать смотреть в сторону переулка, где скрылся загадочный мистер Артур. Вместо этого я ошарашено посмотрел на Дживса и сказал наверное самую неуместную фразу для данной ситуации:
– Тебя зовут «Реджинальд»?

***

Когда мы оба очутились в квартире, то Дживс все так же, как и прежде, принял у меня пальто и шляпу, не единым движением не показав, что я стал свидетелем сегодня… А собственно свидетелем чего я стал?
«Загадочный мистер Артур признался Дживсу в любви», – резюмировал я в своей голове, усаживаясь на свой излюбленный диванчик.
Я не считал себя самым пустоголовым джентельменом в Англии, но почему-то никак не мог осознать, что было в этом такого, что мой безупречный камердинер так оторопел при виде меня, а вышеупомянутый з. м. а. поспешил скрыться в переулке?
– Вам что-нибудь нужно, сэр? – оторвал меня из своих мыслей вопрос Дживса.
– Виски с содовой, – почти без раздумий ответил я, но вдруг добавил, – если тебя не затруднит.
– Хорошо, сэр, – ответил мой камердинер и неслышно исчез на кухне.
«Реджинальд, – вдруг вспомнил я. – Почему-то мне никогда не приходило в голову, что у Дживса есть имя. Реджинальд…»
На столик рядом со мной опустился бокал, наполненный, несомненно смешанными в идеальной пропорции, виски и содовой. Едва я пригубил эти самые в. и с., как Дживс ошарашил меня своей новой репликой:
– Если на этом все, то я бы хотел заявить о своей немедленной отставке, сэр.
Если вы знаете, какие силы не позволили тогда Бертраму У. Вустеру не поперхнуться напитком, то поблагодарите их. Вместо этого я неуклюже облился и вскинул ошарашенный данной новостью взгляд на своего безупречного камердинера.
– С какой это стати, Дживс?! – воскликнул я, промакивая пятно салфеткой.
– Я думаю, что мое нахождение в этом доме больше неуместно, сэр.
Само осознание, что я вдруг стал свидетелем чего-то такого, из-за чего Дживс даже не наградил пятно на моих брюках взглядом, повергло меня в ужас.
– Да с чего это ты так решил?! – все еще продолжал возмущаться я.
– Вы хотите сказать, что вам не противно находиться в одном помещении в человеком… моего сорта? – бровь моего слуги приподнялась на одну десятую дюйма, выдавая его напряжение.
– Какого такого сорта, старина? – я поставил стакан обратно на столик. – Подумаешь какой-то парень признался тебе в любви, ты заявил, что все давно кончено… – вдруг я замер от осознания, – о…
После моего пятисекундного замешательства, когда меня окатило полным пониманием происходящего, Дживс все же сказал:
– Мне все-таки следует удалиться, сэр, – и решительно направился в сторону своей комнаты.
– Нет-нет-нет! – подскочил я, хватая его за идеально разлаженный рукав камердинерского фрака. – Все в порядке! Тебе не нужно никуда уходить!
Признаться честно, в ту секунду ваш покорный слуга был крайне испуган тем, что останется без своего безупречного камердинера. Не просто потому что лучше прислуги было не найти, что было правдой, но за то время, пока Дживс служил у меня, я стал считать его не просто слугой, а скорее другом. И мысль о том, что я мог лишиться его, приводила меня в ужас.
«Дживсу нравятся мужчины. Ну и что?! – заявил себе тогда я. – Пусть хоть лягушек в пруду целует, ожидая, что одна из них окажется прекрасным принцем – это не меняло моего отношения к нему».
Об этом я в ту же секунду заявил своему камердинеру, глядя в его пронзительно-синие глаза.
– Думаю, я бы не стал утруждаться таким бесперспективным занятием, как поиск любви среди земноводных, сэр, – уголок рта Дживса приподнялся, что свидетельствовало о том, что кризис миновал, и я могу отпустить его рукав.
– Позвольте, сэр, я приготовлю вашу пижаму и халат, чтобы пока вы в них облачаетесь, я смог бы приготовить новую порцию виски с содовой и после застирать пятно на ваших брюках, – в своем обычном тоне сказал мой безупречный камердинер.
– Да, спасибо, Дживс, – улыбнулся я.
Он слегка поклонился и быстро проплыл в мою спальню. Никогда не перестану удивляться как быстро и бесшумно он передвигается по дому.

***

Ночью, когда Дживс пожелал мне спокойной ночи и выключил прикроватный светильник, я заснул не сразу. Несмотря на то, что мне было все равно каким полом увлекается мой камердинер, ваш покорный слуга был взбудоражен открывшейся мне вдруг информацией. В конце концов, я не так много знал о Дживсе, хотя он прислуживал мне уже давно. Было забавно знать о его склонностях, учитывая, как леди увивались вокруг моего безупречного камердинера. Оказывается, все это время ему было безразлично их внимание к его персоне. Ну надо же!
В причем, я вполне себе представлял, что Дживс мог оказаться таким же джентельменским угодником, насколько я представлял его дамским. Учитывая слова мистера Артура возле вечернего парка, сердца джентельменов точно так же падали к ногам Дживса, как и сердца леди. Однако мой камердинер очень явственно дал понять, что чувства вышеупомянутого м. а. ему безразличны.
«Выкуси, вонючка-Артур! Дживс – мой» – вдруг усмехнулся я, немного удивившись подобной мысли.
Не знаю уж, с чем было связано подобное чувство собственинчества по отношению к моему слуге, но представлять Дживса рядом с другим мужчиной было неприятно. Возможно потому, что за это время я уже успел привыкнуть, что практически все время он проводил со мной, Берти Вустером.
«Интересно, мог бы Дживс вдруг заинтересоваться мной?» – вдруг мелькнула мысль у старины Бертрама.
Нонсенс! Чтобы такой приверженец феодализма, как мой камердинер, вдруг перепутал деловые отношения с романтическими? Да скорее действительно поцелованная лягушка превратится в принца!
С этими мыслями я соскользнул в сон.

***

Утро встретило меня приятным пробуждением. Я чувствовал, что спал именно столько, сколько было нужно. Несколько минут я просто нежился в постели, выплывая из дрёмы, а потом в моей спальне появился Дживс, с завтраком
– Доброе утро, сэр, – он привычно распахнул шторы, поставив до этого поднос мне на колени.
В это время я уже устроился в сидячем положении на кровати и готовился завтракать.
– Доброе утро, Дживс. Какой сегодня день? – я был в прекраснейшем расположении духа.
– Думаю, будет ясно, однако ветрено, – ответил мой камердинер. – Не думаю, что в течение дня погода как-либо поменяется.
– Отлично! – я отпил свой чай, и удовлетворенно начал бить ложкой по яйцу. – Дживс, я боюсь показаться неучтивым, но могу я задать тебе несколько вопросов личного характера?
– Какого рода, сэр? – мой слуга лишь слегка нахмурил брови.
– Ну, я узнал о тебе вчера столько нового и мои серые клеточки бьются в неуёмном любопытстве! – я избавился от верхушки яйца и запустил внутрь ложку. – Если эти вопросы покажутся тебе слишком фривольными, можешь не отвечать, пусть я умру в неведении, но хотя бы попытаюсь спросить.
Дживс на несколько секунд задумался, но кивнул:
– Хорошо, сэр, спрашивайте.
– Каково это, – я облизнул ложку, – любить мужчину?
Я заметил, что уголок губ моего камердинера чуть вздернулся, что означало, что я не обидел и не смутил его этим вопросом. Прекрасно!
– Позвольте в ответ на это спросить вас, сэр, – немного веселым тоном начал Дживс, – каково это любить женщину?
– Да ладно! – улыбнулся я, отпивая чай. – Мне кажется с женщинами гораздо тяжелее.
– Могу вас уверить, ничуть, сэр, – тон Дживса все еще был дружелюбным, что не могло меня не радовать. – В любви каждый из нас ведет себя по-своему, независимо от пола. Бывают и нежные мечтательные мужчины, словно мисс Мадлен Бассет, а бывают сдержанные и властные женщины, словно лорд Битлшем.
– Какие интересные сравнения ты привел, старина! – я захрустел тостом. – Ну хорошо, еще вопрос.
– Слушаю, сэр.
– Давно ты понял, что… отличаешься от других? – я хотел задать вопрос более учтиво, чтобы ненароком не ранить своего друга, но все равно вышло не очень.
Однако Дживс все еще прибывал в приятном расположении духа.
– Так давно, как я себя помню, сэр.
– И что, все так же сразу все понимают? – удивленно спросил я, отвлекаясь от завтрака.
– Конечно нет, сэр, – Дживс поправил вазочку с розой на подносе. – Есть те, кто долго пребывает в неведении. Есть те, кто гонит свою сущность до самой кончины, следуя общественным законам.
– Ужасно, старина! Это просто ужасно! – воскликнул я.
– Такова жизнь, сэр, – Дживс легонько вздохнул.
Меня поражала теперь сама мысль, что кто-то может преследовать и ненавидеть такого замечательного, умного и идеального во всех отношениях человека, как мой камердинер, просто потому, что он посмел любить того, кого захочет.
Дживс заметил, что я ненадолго отвлекся и кашлянул в кулак, как он делал это обычно.
– Сэр.
– Да, Дживс?
– Я хотел высказать свою величайшую благодарность за ваши терпимость и понимание, насчет моей ситуации, – он посмотрел мне в глаза так, что я понял, после вчерашнего наша дружба стала еще крепче.
– Чепуха, Дживс! – улыбка снова играла на моем лице. – Как я уже говорил…
– Да-да, про лягушек, сэр, – прервал меня камердинер. – Я помню.
– Ну и отлично! – я снова взялся за тост.
– Если это все… – начал было мой слуга, но я прервал его, как он прервал меня совсем недавно.
– Нет последний вопрос.
– Я весь во внимании, сэр.
– Судя по вчерашней ситуации, ты свободен от любовных игрищ? – теперь я уже специально позволил себе фривольность, чтобы посмотреть, как дернется наверх бровь Дживса, что она сделала без промедления, но, спустя секунду, он снова немного улыбнулся:
– Вы заигрываете со мной, сэр?
– Ну что ты, – мне чертовски нравилась эта вольная близость в общении с ним, – обычное любопытство.
– Хорошо, сэр.
Мой камердинер направился к моему шкафу, чтобы выбрать наряд для сегодняшнего дня, а я быстро доел свой завтрак. День обещал быть лучше некуда, особенно теперь, когда наша с Дживсом дружба стала только крепче.

Глава 2. Неприятный звонок.

Днем во время ланча в моей квартире прозвучал звонок телефона. Я, как и обычно, не отреагировал на назойливый звук, оставив честь ответить Дживсу. Он немедленно появился в гостиной и поднял трубку:
– Квартира мистера Вустера.
Я продолжал читать свою газету, прислушавшись вполуха. Мало ли, опять звонит моя дражайшая тетушка Агата с очередным известием о моей помолвке с какой-нибудь жуткой девицей. Тишина показалась мне немного затянутой, и я искоса глянул на своего камердинера. И тут же потерял всякий интерес к газете, когда увидел его взгляд, которым он буравил пол. Такой тихой ярости я не видел никогда в его глубоких синих глазах. Он даже слегка поджал губы, из-за чего казалось, что он сейчас швырнет телефонную трубку в стену.
– Вы ошиблись номером, сэр, – клянусь вам, от этого голоса похолодело даже в груди у вашего покорного слуги.
Дживс аккуратно положил телефонную трубку на место. Возможно это был только мираж, но мне на секунду показалось, что рука моего верного друга дрогнула, в момент, когда щелкнул рычажок.
– Кто это был, Дживс? – я пытался скрыть беспокойство в голосе, но от проницательности моего камердинера это бы не укрылось.
Однако же не в этот раз. Он не обратил на это никакого внимания.
– Кто-то ошибся номером, сэр, – ответил он.
Если бы кто-то посторонний взглянул на Дживса в этот момент, он решил бы, что мой верный слуга абсолютно спокоен. Но не Бертрам У. Вустер, который за длительное время смог изучить большинство мелких деталей, в которых крылось истинное настроение Дживса. И он был в ярости. Кто бы ни был звонивший, мой камердинер узнал его, и мне казалось, что если бы этот несчастный появился сейчас в поле его зрения, то Дживс мог бы испепелить беднягу только лишь взглядом. Я лишь не понимал, почему мой друг не хотел поделиться со своим нанимателем проблемой. Хотя Дживс всегда был скрытен, мне казалось наши отношения стали куда более открытыми и теплыми, чем на прошлой неделе, когда еще не случился тот инцидент около вечернего парка.
Я был решительно настроен помочь своему другу, и поэтому я, опять же, решительно поднялся с любимого дивана и направился следом за своим камердинером на кухню.
– Дживс, – окликнул его я.
Мой слуга обернулся. Он уже справился со своей яростью, и теперь я не видел на его лице ни единого признака скрытых эмоций.
– Да, сэр?
– Позволь мне помочь тебе, старина.
Я уверяю вас, дорогие читатели, что приложил к своему голосу в тот момент сколько смог убедительности и настойчивости. На Дживса, в прочем, это не произвело ни малейшего эффекта.
– Я ценю ваше предложение о помощи, сэр, но прошу дать мне возможность справиться со своей неприятной ситуацией самому.
Только мой камердинер мог так убедительно отказаться от протянутой руки, чтобы это не звучало как: «Мне не нужна ваша помощь».
Я понял по тону голоса: что бы я не предложил, Дживс смог бы умело отказаться. Поэтому я отступил. Это, конечно, было не по Кодексу Вустеров, но если мой камердинер уверял, что справится, то я был склонен ему верить. В конце концов, это ведь он вытаскивал меня и моих друзей из вечных передряг.
Я оповестил Дживса, что направлюсь в клуб «Трутни», и с неспокойным сердцем принял у него пальто и шляпу. Там я пробыл до самого вечера, но тревога не выветрилась из моей головы. Ни булочковый крикет, ни болтовня с приятелями не помогали ни на йоту. Почему-то я сильно переживал за Дживса и его странную ситуацию, о которой он не распространялся.
«Что же такого случилось? И кто звонил в мою квартиру, намереваясь услышать именно Дживса?» – мои размышления были прерваны подсевшим ко мне Бинго Литтлом.
Я не вслушивался в его болтовню, наверняка старина Литтл снова рассказывал о девушке, покорившей его сердце. Его вкрадчивые повествования не отличались друг от друга ничем, кроме имен леди, так что я мог даже отвечать впопад. Очень скоро вашему покорному слуге это надоело, и я поспешил покинуть «Трутней».
Я пошел домой той же дорогой, что и в тот раз, мимо парка. Не знаю, что за провидение послало меня туда, но к своему удивлению я снова увидел двух джентельменов, прятавшихся в тени от яркого уличного фонаря. И я, Бертрам Вустер, мог поставить здоровье моей дражайшей тетушки Делии на то, что одним из этих джентельменов был Дживс, а другой – мистер Артур.
Я ускорил шаг, но так, чтобы не спугнуть этих двоих. Разговор опять был на повышенных тонах, но в этот раз Дживс явно едва-едва держал себя в руках. Тут случилось непредвиденное – тот джентельмен, который явно являлся выше упомянутым м. а., с криком: «Будь ты проклят, Реджинальд!» – ударил Дживса по лицу и снова поспешил скрыться, так что когда я подбежал к своему камердинеру, который держался рукой за скулу, Артур снова исчез в переулках.
– Дживс! – воскликнул я, осматривая его лицо. – Ты в порядке?!
– Да, сэр, все хорошо, – его лицо лишь немного сморщилось, когда он отнял руку от поврежденного ударом места. На его идеально ровной скуле была кровь.
– Что произошло? Почему этот негодяй ударил тебя?! – попытался спросить я, но мой друг лишь рассматривал кровь на своей руке.
– Давайте вернемся в вашу квартиру, сэр, – предложил Дживс, вместо ответа на мои вопросы. – Мне нужно приложить что-нибудь холодное к скуле.
Он наконец-то соизволил заметить раздражение на моем лице и добавил:
– Там я все расскажу, сэр.
Этим он смог убедить меня двинуться к холостяцкой берлоге Вустера.

***

На данный момент ваш покорный слуга находился в крайне нехорошем расположении духа. Я сидел на кухне с Дживсом и почти в упор смотрел на своего камердинера, который прикладывал к своему лицу ледяной компресс. Я изо всех сил старался придавить его взглядом к стулу, чтобы он вдруг не кинулся наливать мне чай или что-то в таком духе. Вы, наверное, хотите спросить: «Почему ты, старина Берти, просто сидишь и не пытаешься выведать у своего друга подробности сегодняшнего вечера и правдивую историю о том звонке за ланчем?»
Так вот, я отвечу вам, что жду объяснений от своего скрытного камердинера уже десять минут, а он все еще «пытается собраться с мыслями», как выразился тот самый вышеупомянутый с. к.
Мое терпение было на исходе и я уже практически собрался более настойчиво просить ответов, но Дживс заговорил сам:
– Сэр, как вы помните, сегодня за ланчем нас побеспокоил телефонный звонок, – за это длительное молчание и начало со столь очевидных слов мне захотелось его ударить, но я решил, что одной вмятины на его идеальном лице и так достаточно, – так вот, звонил никто иной, как сэр Артур Гринэлл.
– Тот самый загадочный мистер Артур из парка? – удивился я. – И чего же он хотел?
– Он хотел снова поговорить со мной, сэр, и набрался наглости звонить в вашу квартиру. Это меня очень сильно разозлило, потому что могло принести вам неудобства. Я не хотел, чтобы личные дела вмешивались в вашу жизнь, сэр, – мой слуга поморщился и немного сдвинул ледяной компресс. – Поэтому хочу принести свои глубочайшие-
– Да-да-да, – грубо прервал его я, – оставь извинения на потом, рассказывай, что у вас произошло с этим мистером Гринэллом.
Я был раздражен, что Дживс до последнего тянет с рассказом. Неужели он не доверяет мне?! Мне! Его другу, нанимателю и наконец честному джентельмену Бертраму У. Вустеру!
– Тогда мне стоит начать с самого начала, сэр, – тихо вздохнул мой камердинер и отложил компресс на стол.
– Давно было пора! – нетерпеливо буркнул я.
Дживс оставил это замечание без внимания.
– В среде подобных мне людей, сэр-
Я снова перебил его:
– Которые предпочитают мужчин?
– Да, сэр, – подтвердил мой слуга и продолжил: – В среде подобных мне людей часто встречаются краткие интимные отношения без тягостных обязательств после. Однако сэр Гринэлл, по всей видимости, этого не понял и стал моим преследователем. Он постоянно говорил о любви и вмешивался в мои личные дела, я едва мог держать его в стороне от вас, до того злополучного вечера, когда вы застали нас около недели назад возле парка, сэр.
Дживс снова взял ледяной компресс и приложил его к скуле.
– В тот вечер я пытался вразумить его, дать понять, что его усилия в любом случае напрасны, но потом появились вы, сэр.
Я как мог спокойно переваривал информацию, стараясь не заострять внимания на словах «интимные отношения без тягостных обязательств».
«Чтобы какой-то жалкий Артур Гринэлл имел связь с человеком столь совершенным, как Дживс?! Даже думать не хочу!» – возмущался я сам себе.
Моя неприязнь была связана с тем, что рядом со своим другом я желал видеть персону гораздо более достойную. И хотя я ни разу не видел вышеупомянутого ж. а. г., я питал к нему глубокую ненависть.
– Так что случилось после того звонка, Дживс? – спросил я, вытаскивая портсигар.
Мой камердинер передал мне пепельницу. Я предложил ему сигарету и он не отказался. Мы оба закурили.
– Когда вы, сэр, отбыли в клуб «Трутни», – продолжил Дживс, выдыхая дым, – я позвонил сэру Гринэллу, чтобы назначить встречу и покончить с недоразумениями, вроде телефонных звонков в вашу квартиру, раз и навсегда.
– Почему ты снова предложил встретиться возле парка? – поинтересовался я, стряхивая пепел с сигареты.
– Там редко кто-то появляется в поздний час, и то, что вы, сэр, оказались там дважды не иначе как проведение судьбы, – Дживс глубоко затянулся. – В этот раз я был куда более настойчив. Я заявил, что придам огласке его страсть к мужчинам и не побоюсь, что это может уронить тень и на мои достоинство и безопасность.
– Что?! – воскликнул я. – Рисковать своей свободой и именем из-за какого-то негодяя-преследователя?!
– Я думал о вас в первую очередь, сэр, – мой камердинер затушил сигарету в пепельнице. – Ваши имя и свобода волнуют меня больше, так как я обязан отвечать и за них. И если мои личные дела могут поставить вас под удар, я должен был действовать со всей решительностью, сэр.
Он прямо смотрел на меня своим дживсовским взглядом упертого осла, который голову сложит за свои феодальные ценности. Я решил отложить свои возмущения по этому поводу на другой раз, потому что хотел дослушать историю. Однако концовка не заставила себя ждать.
– После моего заявления, сэр Гриннэл ударил меня по лицу и сбежал. Я не уверен, оставит ли он свои попытки преследовать меня, но я готов на крайние меры в случае своей неудачи. Это все, сэр.
Я глубоко вздохнул полной грудью и выдохнул. Та еще история, нечего сказать. С таким старина Бертрам еще не сталкивался, но не носил бы имя Вустеров, если бы не был уверен, что этот слизняк Гринэлл больше пальцем не тронет его друга!
– Знаешь что, Дживс, – начал я, встретив взгляд синих заинтересованных глаз, – больше никаких тайн по поводу этой истории! С этого момента мы с тобой, старина, будем выбираться из всего этого вместе!
– Но, сэр-
– Никаких «но, сэр-»! – оборвал своего слугу я. – Сколько раз ты вытаскивал меня из когтистых лап нежеланных мне девиц, Дживс? Я даже вспомнить не могу! И теперь моя очередь справиться с твоим неуёмным поклонником! Это не обсуждается!
Я ждал пререканий со стороны своего камердинера и был готов все их встретить грудью и острым словом, но Дживс только слегка улыбнулся и сказал:
– Хорошо, сэр.

Глава 3. Спланированные случайности.

Две недели после неприятнейшего прен… прицне… в общем, события с Дживсом и Артуром Гринэллом, было полное затишье. В первые дни после того случая я кипел праведным гневом из-за запятнанной чести своего камердинера и порывался отыскать этого негодяя, но Дживс настоял на том, что не стоит бередить воду и узнать, подействовала ли на его преследователя угроза раскрытия.
Так вот, прошло без малого две недели и никаких телефонных звонков или нападений больше не было, поэтому и мой камердинер, и ваш покорный слуга были в приподнятом расположении духа.
– Прекрасное утро, Дживс! – сказал я, разворачивая газету и удобнее устраиваясь на диванчике.
– В самом деле, сэр, – ответил он, смахивая пыль с полок. – Намерены ли вы остаться дома на ланч?
– Думаю, да.
– Хорошо, сэр.
В газете не оказалось ничего любопытного и она мне быстро наскучила. Поэтому я решил развлечь себя разговором:
– Дживс, если не ошибаюсь, у тебя сегодня свободный вечер.
– Это так, сэр, – кивнул мой камердинер, не отрываясь от смахивания пыли.
– Отправишься в «Юный Ганимед» как обычно? – я сложил газету и положил ее на столик.
Дживс на секунду замешкался, но все же ответил:
– Нет, я направлюсь в другое место.
– Да? – удивился я. – Обычно ты ходишь только туда и на рыбалку, насколько я знаю.
Мой камердинер оторвался от своего занятия, и я заметил, что он снова мешкает с ответом.
– Так как вам все уже известно о моих предпочтениях, сэр, то я могу признаться, что не так часто посещал «Юный Ганимед», как вы думали.
Я всегда поражался тому, что Дживс начинал свои объяснения издалека. Иногда мне казалось, что это из-за того, что он считал достойнейшего Бертрама У. Вустера недалеким.
– И куда ты ходил? – поинтересовался я.
– В клуб «Le Papillon», сэр.
– Никогда не слышал, – я немного поморщился, попытавшись вспомнить хоть что-нибудь, но не смог.
– Туда редко захаживают посторонние, сэр. Информация о нем не распространяется, поскольку место достаточно специфичное.
– О, понимаю, – кивнул я. – А если все же туда заглянет посторонний?
– Он не заметит ничего необычного, сэр, – Дживс немного покрутил в руках метелку для пыли. – Посвященные посетители всегда замечают случайных зашедших и при них ведут себя пристойно.
– Там все друг друга знают? – удивился я, ведь даже ваш покорный слуга не мог бы упомнить всех завсегдатаев «Трутней».
– Все, кто приходит туда, зная о назначении данного заведения, носят бабочки с особым узором, что отличает их от посторонних. Это очень удобно, сэр, – мой камердинер легонько улыбнулся.
– И у тебя есть такая, Дживс? – заинтересовался я.
– Само собой, сэр, – он сделал пару взмахов метелкой и удовлетворился результатом, оставив полку в покое.
Я тарабанил пальцами по своей коленке и в красках представлял себе заведение, в котором часто отдыхал Дживс. Почему-то оно представлялось местом с приглушенным светом, в котором мужчины танцуют друг с другом и уединяются за ширмами по углам. Дживс мне виделся сидящим у бара с сигарой в руках и тихо разговаривающим с моложавого вида шатеном. Почему-то этот образ связался в моей голове с Артуром Гринэллом, которого я толком не видел в темноте. И тут вашего покорного слугу пронзила догадка.
– Дживс, – окликнул я своего камердинера, – а не в этом ли клубе ты познакомился с этим Артуром, который тебя преследовал?
Я заметил, что губы моего друга слегка поджались от упоминания Гринэлла, но он незамедлительно ответил:
– Да, именно там, сэр.
– Но что же ты будешь делать, если встретишь его там?! – я едва не вскочил с диванчика.
– Я давно думал об этом, сэр, – Дживс тихо вздохнул. – Однако я не был там уже продолжительное время из-за преследований сэра Гринэлла. Честно говоря, сэр, я скучаю по своим друзьям. Они наверняка волнуются за меня и хотелось бы показаться там хотя бы раз, чтобы все им объяснить. Я предпочту пойти на риск.
Поверьте мне, дорогие читатели, что ваш старый знакомый Берти Вустер в такой ситуации никак не смог бы оставить друга одного. Поэтому я предложил:
– Я пойду в этот клуб с тобой, Дживс.
– Сэр? – было видно, что мой камердинер удивился.
– Кодекс Вустеров не позволяет меня бросить тебя одного на растерзание этому мерзкому Гринэллу! – воскликнул я в сердцах.
– Он не обязательно будет присутствовать, сэр, – было видно, что Дживс не в восторге от моей идеи пойти в «Le Papillon» с ним.
– Я понимаю, старина, что ты хочешь провести вечер без меня и отдохнуть, но, как ты помнишь, мы договорились, что ты примешь мою помощь в ситуации с этим негодяем, – позволил себе напомнить ваш покорный слуга. – Я уверяю, Дживс, я ничем тебе не помешаю. Тихонько посижу где-нибудь, выпью виски с содовой, а если появится этот отвратительный Гринэлл, то я дам ему достойный отпор!
Мой друг посмотрел куда-то наверх, явно обдумывая мою мысль.
– И если честно, – добавил я, – мне чертовски любопытно посмотреть на это место.
На губах Дживса появилась странноватая улыбка, словно бы он задумал что-то, но она быстро исчезла.
– Что ж, хорошо, сэр, – кивнул мой камердинер. – Что бы вы хотели, чтобы я подал на ланч?
– На твой выбор, старина, – улыбнулся я.

***

Солнце уже заходило, когда мы с Дживсом направились в «Le Papillon». Погода стояла прекрасная и я наслаждался освежающим ветерком. Мой камердинер был облачен в костюм-тройку черного цвета. Было несколько странно видеть его без привычного фрака и полосатых брюк. Той самой особенной бабочки на нем не было, я подозреваю, он наденет ее уже по прибытии.
– Сэр, я хотел бы поговорить с вами, пока мы не прибыли на место, – Дживс догнал меня и подошел чуть ближе.
– Что такое? – поинтересовался я.
– Я хотел бы вас предупредить, сэр, что в «Le Papillon» не стоит называться своим именем, на всякий случай. Это нормально среди всех посетителей, мало кто называется своим. Настоящие имена произносятся только среди ближайших друзей.
– Хорошо, – я кивнул, задумавшись о псевдониме. – А как ты себя зовешь?
– Энтони Роджер Блэкеншип, сэр.
– Энтони! – воскликнул я. – Тони. Могу я звать тебя «старина Тони»?
– Об этом я тоже хотел поговорить, сэр, – мой камердинер слегка кашлянул. – Я представлю вас как своего друга и вести себя буду соответственно, если вы позволите.
– Да, конечно! О чем разговор, старина Тони! – это доставляло мне странное удовольствие и будоражило лучше любого виски.
Новое приключение с Дживсом! То есть, с мистером Блэкеншипом, я хотел сказать. Я даже думать забыл о том, зачем я вообще иду в этот клуб и о негодяе Гринэлле.
– Вы в удивительно хорошем настроении, сэр, – улыбнулся мой камердинер.
Я почувствовал что-то странноватое в его голосе, но не придал значения. Мой ум был занят выбором нового имени.
– Дживс, как насчет «мистер Томас Эллиот Гриффин»?
– Очень неплохо, старина Гриффи, – в глазах моего друга была искра азарта.
Судя по всему, не только я наслаждался этим странным приключением. Это радовало вашего покорного слугу, ведь я был уверен, что Дживс не очень рад моей компании в этот вечер.
– Я бы хотел вас еще кое о чем предупредить, сэр, – снова подал голос мой камердинер. – Вам придется надеть особый галстук-бабочку, чтобы не привлекать внимание завсегдатаев и не беспокоить их появлением чужака. Я дам вам свой, а сам на входе попрошу замену. Меня там хорошо знают и это не будет проблемой.
– Ну, ладно, – пожал плечами я. – Обычно это тебя смущает подбор аксессуаров.
– Дело не в этом, сэр, – Дживс настороженно посмотрел на меня. – Если вы будете в специальной бабочке, то джентельмены наверняка проявят к вам интерес особого рода. Это не смущает вас?
– В крайнем случае, ты меня спасешь. Не так ли? – ничто не могло сломить мой великолепный настрой, поэтому мой друг несколько расслабился.
– Мы скоро будем на месте, сэр, – сказал он.

Спустя несколько минут мы действительно прибыли. На дверях была небольшая вывеска, но ничего больше не намекало, что это клуб. Не было флага, как на «Трутнях» и вообще информации. Это было ожидаемо, я бы сам прошел мимо, не задумавшись, что в этом здании есть какое-то заведение. Мы вошли в небольшое помещение, где нас встретил слуга, который улыбнулся, при виде Дживса.
– Мистер Блэкеншип! Добрый вечер! – радостно воскликнул он. – Все очень о вас волновались. Кто это с тобой?
– Добрый вечер, Мэнли, – кивнул мой камердинер. – Я столкнулся с неприятной ситуацией. А это мой старый друг – Гриффи.
– Очень приятно, – улыбнулся мне слуга. – Давайте ваши пальто, господа.
– Мэнли, не мог бы ты дать мне запасную бабочку? – попросил Дживс, снимая пальто и котелок. – Моя, к сожалению, испортилась.
– Да, конечно! – кивнул он, забирая наши вещи.
Пока он уходил, мой камердинер дал мне свою бабочку, которую я завязывал возле зеркала. Это был черный галстук с золотыми вышитыми узорами бабочек. Было видно, что это ручная работа, выполненная на заказ. Когда мой друг получил свою и завязал ее на своей шее, то мы вошли в главный зал.
Четно сказать, атмосфера в нем отличалась от той, что я себе представлял. Это был достаточно обычный клуб: кто-то сидел на диванах и общался под стаканчик виски, кто-то пел возле рояля – ничего особенного. Только вот шторы везде были закрыты глухими портьерами. Нас кто-то заметил и воскликнул:
– Бог мой, это же Энтони! С ним все в порядке!
Многие повернулись и радостно загалдели. Дживс слегка наклонил голову и проследовал к кричавшему. Я пошел за ним, внимательно оглядываясь по сторонам.
– Добрый вечер всем вам, – поздоровался мой камердинер с группой из пяти человек.
Тот, что кричал через всю комнату, крепко обнял Дживса. Тот в ответ похлопал его по спине.
– Мы все очень переживали! – сказал он, прервав объятия. – Что случилось?
– Достаточно неприятная история с Артуром Гринэллом, – кажется при каждом упоминании этого имени у моего друга поджимались губы.
– Я знал, что ты зря с ним связался, Энтони, – сказал один из мужчин на диване, затягиваясь сигарой. – А что это за молодой джентельмен за твоей спиной?
– Это мой друг Томас Гриффин, – представил меня Дживс.
Или лучше уже будет говорить «Тони»?
– Генри Стивенс, – протянул мне руку джентельмен с сигарой.
Я пожал ее и заметил, что Стивенс уже не молод, ему было где-то за пятьдесят.
– Кристофер Батлер, – улыбнулся кричавший, которому я тоже пожал руку. – Можешь звать меня Бэтти.
Он был моего возраста, может чуть младше. Светлые волосы и словно бы детское лицо делали его похожим на ангелочка, что ставят в саду.
– Байрон Портер, – кивнул серьезный темноволосый мужчина на диване.
– Питер Харрис.
– Гордон Гэйнс.
Они представлялись и я жал им руки. Я вряд ли запомнил остальные имена, поэтому не буду и пытаться вспомнить. Они быстро переключились с меня на Дживса. Честно говоря, я почему-то ожидал более бурной реакции на свою персону.
– Гриффи, дружище, – обратился ко мне мой камердинер, и я даже не сразу понял, что действительно ко мне, – сходи возьми себе что-нибудь в баре.
Я понимал, что меня вежливо отсылают прочь, но не желал портить вечер своему другу.
– Конечно, старина!
Пока я шел через зал, то ловил на себе заинтересованные взгляды. Люди здесь были самые разные: молодые и старые, веселые и серьезные, дорого и дешево одетые. Но у каждого на шее был тот самый галстук с золотыми бабочками.
Я заказал в баре виски с содовой и сел на самый дальний стул, наблюдая за Дживсом. Он увлеченно разговаривал с Бэтти и Стивенсом. Я не мог знать, о чем они говорят, но когда мой камердинер бросил взгляд на вашего покорного слугу, мне показалось, что речь зашла о персоне Бертрама У. Вустера. Ну, то есть о персоне Томаса Гриффина.
«Интересно, что он им обо мне рассказывает?» – я достал портсигар и закурил.
А если подумать, то мы как-то мало продумали историю моего персонажа. Я лишь понадеялся, что о делах тут с незнакомцами не говорят.
Вскоре мне надоело разглядывать посетителей. Никого из своих знакомых я тут либо не увидел, либо не признал. Поэтому я устремил свое внимание на Дживса. Он выглядел как лев среди своего прайда, если я правильно запомнил название. Оглядывал всех в зале взглядом с высоты, уделяя свое мягкое внимание каждому, кто его требовал. Мне всегда казалось крайне удивительным, что Дживс все еще прислуживает веселящимся холостякам, вроде вашего покорного слуги, вместо того, чтобы стать каким-нибудь уважаемым членом правительства. Но по всей видимости моему безупречному камердинеру вполне было достаточно быть на вершине этого зала. Клянусь своей холостяцкой жизнью, каждый смотрел на него с уважением, будь то джентельмены в возрасте, разодетые как лорды, или же юные задорные сорванцы. В те самые мгновения Бертрам У. Вустер почувствовал гордость за то, что Дживс выбрал именно меня своим хозяином.
Дорогие читатели, я прекрасно помню, что однажды сказал, что не стану рабом своего слуги, потому что это же невидаль, чтобы прислуга крутила господами! В случае с вышеупомянутым мной Дживсом все было иначе. Нет, конечно он все еще был прислугой, а я – его молодым господином, но наши взаимоотношения стали куда более доверительными, чем просто камердинера и м. г. Поэтому Бертрам У. Вустер и сидит в этом клубе, потягивает в. и с. и ловит короткие заинтересованные взгляды от незнакомых ему джентельменов. Последний аспект мне начинал надоедать. Что ваш покорный слуга говорил о более бурной реакции? Отказываюсь от своих слов, господа!
То, что кто-то со странными усиками подсел ко мне, было только делом времени.
– Добрый вечер, незнакомец, – голос этого джентельмена был раздражающе высоким. – Я – Джон Перкинс.
Он протянул мне свою руку с короткими пальцами и я ее пожал.
– Томас Гриффин, – этот Перкинс слишком долго тряс мою руку, поэтому пришлось несколько раз дернуть, чтобы он ее отпустил.
– Знаешь, о тебе все тут шепчутся, – чтобы сказать это, мой не самый приятный новый знакомый наклонился ближе.
– О, правда? – мой смешок был совсем натянутым.
– Конечно, дружище, ты же с Блэкши пришел! Он никогда не приводил друзей из внешки, – Перкинс подозвал бармена. – Мне тоже, что и ему.
– Из «внешки»? – удивился я новому слову.
– Мы так зовем все остальное, вне этого клуба, – он сделал жест руками вокруг себя. – Бекши негласный глава этого места, а тут он исчезает почти на месяц, после чего возвращается с тобой.
Его слащавая улыбочка не сползала с лица. Может у мистера Перкинса мышцы свело?
– Так вы с ним…? – он указал куда-то глазами.
– Что мы с ним? – не понял я.
– Вместе, – клянусь богом, если этот голос станет еще более сахарным, я поправлюсь на несколько фунтов! – А то может быть я…
Не успел ваш покорный слуга рта раскрыть, как за спиной этого джентельмена вдруг возвысилась фигура Дживса.
– Перкинс, – от звука его голоса сахарный мистер тут же отодвинулся от меня. – Тебе не кажется, что ты слишком давишь на моего друга?
– Бекши! – теперь уже его улыбка стала натянутой. – Прости, я не хотел. Просто любопытство, ты же знаешь.
– Дай ему освоиться, – даже легкая улыбка на губах Дживса была угрожающей.
– Конечно! О чем разговор! – он неспешно встал со стула, взяв свой стакан. – Кажется меня Бенджи зовет, я пойду.
Что мистер Перкинс и сделал, а на его место присел мой камердинер.
– Все в порядке, с… Гриффи? – Дживс едва удержался от своего вечного «сэр», это позабавило меня. Лев, который прислуживает ягненку, не иначе.
– Не ожидал такого напора, если честно, – я допил свой виски с содовой. – Нет, леди, конечно, бывают куда более настойчивы, но у них хотя бы усов нет!
– Понимаю, – улыбнулся Дживс. – Если хотите, то сыграйте на рояле. Публика тут самая подходящая для ваших любимых песен. Если окажетесь в затруднительном положении, то я незамедлительно приду на помощь, обещаю.
– Неплохая идея, – кивнул я, поднимаясь со стула. – Думаю, из репертуара придется исключить песни о любовных играх с леди.
– Думаю стоит, – подтвердил Дживс мои догадки.
Когда я шел к роялю, толпа расступалась передо мной, словно море перед Моиссеем. Вы же помните, что ваш покорный слуга получил первое место за знание библии? Сидевший за роялем джентельмен освободил мне место и я начал играть одну из песенок, что разучил в Нью-Йорке. После первых же строк множество голосов подхватили мотив, разнося песню по залу. Музыка помогла мне наконец почувствовать себя уверенно. Наверняка Дживс знал, что так произойдет, ведь ум моего блестящего камердинера был массивен, как африканский слон, а хитрость явно превосходила лисью. Удивительно, как он снова позаботился обо мне. Я ведь уже упоминал, что он действительно идеален? Не только как слуга, но и как друг. Как знать, может он действительно заранее знает, что мне нужно? Три песни спустя, я решил, что неплохо было бы еще промочить горло выпивкой, поэтому вернулся к бару. Дживса в зале я не увидел, что меня очень удивило. Клуб, конечно, не состоял только из главного зала, несколько дверей вели куда-то еще. Я был уверен, что мой камердинер не мог уйти без своего молодого господина, поэтому решил просто дождаться его возвращения в зал. Рыскать по комнатам было бы неуместно. Не успел я пригубить новый бокал виски с содовой, как возле меня нарисовался приятного вида шатен. Он был однозначно симпатичнее Перкинса с его слащавым голосом и странноватыми усиками. По крайней мере, этот джентельмен мне понравился тем, что не сразу проявил внимание к моей персоне.
– Первый раз здесь? – спросил он.
– Да, пришел из-за друга, – подтвердил я.
Шатен кивнул. Он не торопился представляться, что было немного невежливо с его стороны, поэтому я начал первым:
– Томас Гриффин.
Я протянул незнакомцу руку для приветствия. Он помешкал, но пожал ее:
– Роберт Мерритт. Так ты здесь просто, так сказать, наблюдаешь?
Голос шатена был спокойным, приятным. Я бы покривил душой, если бы не сказал, что это самое приятное знакомство за сегодняшний вечер.
– Вроде того, – я снова достал портсигар и предложил мистеру Мерритту сигарету. Он ее принял.
– Я тоже попал сюда случайно первый раз, – он закурил. – Однако это место изменило меня, точнее, один человек изменил меня. Понимаешь о чем я?
Я снова вспомнил о Дживсе и осмотрел зал. Его все еще не было.
– Кого-то ищешь? – заметил мой взгляд Роберт.
– Да, мой друг куда-то подевался, – подтвердил я.
– Наверное ушел в одну из приватных комнат, – усмехнулся мой новый знакомый.
– Приватных комнат? – удивился я.
– Ну, ты понимаешь, когда джентельмены хотят побыть наедине, они уходят туда, – мистер Мерритт затянулся сигаретой, его взгляд был игривым. – Могу показать одну из них, если любопытно.
– О, – я немного занервничал, – я, пожалуй, подожду своего друга.
– Ничего, но мне стоило попытаться, извини, – Роберт затушил сигарету.
– Да ничего, – я залпом выпил виски с содовой.
Дживс предупреждал меня о внимании особого рода, вроде все было в порядке, так что я начинал расслабляться. Или же это выпивка. Дальше Роберт не старался приставать к вашему покорному слуге. Поэтому наш разговор пошел лучше. Мы обсуждали музыку, он рассказал мне пару анекдотов, в общем, все было достаточно… как это сказать… мило?
Однако то, что произошло в следующие несколько минут, я до сих пор вспоминаю с содроганием. Это достаточно трудно описать, дорогие читатели, но я постараюсь восстановить свои воспоминания по тому, что после рассказал мне Дживс.
Все произошло мгновенно, но казалось словно бы я видел отдельные снимки, сделанные фотографом. На губах мистера Мерритта вдруг возникла улыбка, устремленная куда-то мимо меня. Я хотел было повернуться, но Роберт схватил меня рукой за шею и резко притянул к себе. Я почувствовал поцелуй на своих губах и был изрядно ошарашен этим событием. Спустя несколько секунд я все же дернулся, оторвавшись от столь наглых губ. Я хотел было возмутиться, но взгляд Мерритта был устремлен куда-то мне за спину и я обернулся.
Там стоял Дживс.
– Реджи, – в голосе Роберта сквозило нечто такое, что я бы мог назвать змеиным. – Рад снова тебя видеть.
– Артур, – я ни разу не слышал, чтобы мой камердинер был настолько зол, чтобы цедить слова сквозь зубы, но сейчас это было так.
В ту же секунду ваш покорный слуга понял, с кем разговаривал последние десять минут, и кто столь беспардонно влез в его личное пространство. Это был тот самый Артур Гринэлл.
– Надеюсь ты не против, что я немного пообщался с твоим другом, Реджи? – голос этого негодяя все еще был полон змеиного яда.
Но я в это время неотрывно следил за Дживсом, который явно был на грани. Спустя всего несколько секунд, как Гринэлл закончил свою фразу, мой камердинер замахнулся и ударил Артура в лицо. В мгновение ока галдеж в зале прекратился и все посмотрели на нас.
Ситуация была такова, что Гринэлл держался за свой нос, лицо Дживса все еще отражало яростную ненависть, я сидел на своем месте с открытым ртом, а все остальные тихо смотрели на нас.
– Нам лучше уйти, – я едва узнал голос своего камердинера.
Я кивнул и встал со стула, последовав за Дживсом к выходу. Все расступались перед нами, перешептывались, но я лишь смотрел на широкую спину Дживса и шел вперед. Когда за нашими дверями закрылась дверь, то мой камердинер наконец расслабил плечи и попросил у Мэнли наши пальто и шляпы.
– Я… – начал было ваш покорный слуга, но мой друг поднял руку, прерывая меня.
– Дома, – сказал он.
Нам отдали наши вещи и мы вышли под ночное небо.

Глава 4. Принц.

Вернувшись в квартиру, я хотел было начать разговор, но Дживс ушел в свою спальню, даже не сняв пальто. Это было в новинку, я даже не знал, как отреагировать. Я снял пальто, повесил его в гардероб и присел на диван, пытаясь осмыслить, что случилось.
Было очевидно, что Артур Гринэлл был не на шутку разозлен на Дживса из-за его угрозы, однако, это не отменяло факта, что он поцеловал вашего покорного слугу против его воли. Он хотел так насолить моему камердинеру? Но почему это должно было его задеть? Я понимал, что ответы на все мои вопросы есть у Дживса, но после случившегося я не знал, как лучше подойти к нему.
На самом деле меня смущало не только то, что сделал Артур. Очень много мыслей роилось в моей голове. Такого напряжения я не чувствовал даже в тот день, когда Гоноря Голоссоп снова решила сделать меня своим женихом. Дело было в том, что я чувствовал в этот вечер в клубе «Le Papillon», а чувствовал я себя… удивительно спокойно. Меня, конечно, смущали взгляды мужчин, но когда все в комнате тебя разглядывают, то любой бы почувствовал себя неуютно. Меня удивляло ощущение себя на своем месте, ощущение чего-то странного, когда Дживс исчез из зала. Он ушел в приватную комнату, так сказал Гринэлл. Место уединения. Когда я думал об этом в тот момент, задавал себе вопрос: «Неужели это действительно ревность?». Бог мой, если бы Бертрам У. Вустер хоть на секунду был честным с собой, то все бы понял, но я юлил, боялся. Едва я настроился сказать себе правду, как вернулся Дживс.
Мой камердинер появился в гостиной в своем привычном облачении. Его взгляд, казалось бы, был непроницаем, но я чувствовал, что целая буря бушует за этим покровом спокойствия.
– Налить вам чего-нибудь выпить, сэр? – спросил он.
Я помедлил, но ответил:
– Да, и себе тоже захвати.
– Хорошо, сэр.
Спустя несколько минут он вернулся с двумя бокалами и присел рядом со мной. Я был рад, что мне не пришлось просить Дживса это сделать самому. Видимо он хотел мне рассказать обо всем не меньше, чем я хотел это услышать.
– Я хотел бы объяснить свое недостойное поведение в клубе, сэр, – начал мой камердинер.
– Это поведение мерзкого Гринэлла было недостойным, – ответил я.
– Я хочу быть с вами предельно честным, как вы и просили, сэр, даже если далее речь пойдет о моем увольнении – взгляд Дживса не останавливался на чем-то особенном, однако же не касался меня. – Артур поступил с вами подло, но это все моя вина. Я не должен был соглашаться на вашу затею.
– Прекрати брать все на себя, старина. Я переживу это.
– Я не переживу! – голос Дживса редко повышался, так что я замолчал. – Он украл ваш поцелуй, сэр. Это практически изнасилование!
Он залпом выпил свой стакан. Я с упоением смотрел на то, как эмоции обуревают Дживса. Он никогда не вел себя так. По крайней мере, при мне. А теперь, осознавая, что причиной его поведения был ваш покорный слуга, я ощущал эгоистичное чувство счастья.
– Он сделал это, подозревая, что вы не безразличны мне, сэр. Хотел уколоть меня, как можно сильнее. У него это получилось.
– Ты… – я сильно удивился. – Ты действительно…
– Прежде, чем говорить, дослушайте, что я хочу сказать, сэр, – попросил Дживс. – Когда все это началось, когда вы сказали, что вас не смущает мой секрет, это очень… порадовало меня. Вы всегда относились ко мне по-дружески, но в тот момент, я действительно осознал это. Вы стали мне близким другом, спасибо за это, сэр.
Я улыбнулся, но не стал перебивать.
– Когда я понял, что ваша забота напрямую задевает меня, то запаниковал. Я часто боялся, что нечто подобное может случиться. Что начну испытывать симпатию к кому-то не своего ранга. Что мог бы случайно влюбиться в вас. Я хотел посоветоваться с одним из своих друзей, поэтому пошел в клуб, рискуя встретить Артура. Я не думал, что он сделает что-то с вами.
– Поэтому ты был в приватной комнате? Чтобы поговорить? – все-таки встрял я.
– Да, это так, сэр.
Услышав это я почувствовал облегчение, хотя все еще спрашивал себя: «Почему?»
– Я сознаюсь еще кое в чем, если вы позволите, сэр.
Я кивнул.
– Я согласился на ваш поход в клуб, чтобы удостовериться в своей догадке насчет вас.
– Догадке? – я удивился.
– Да, просто вы так странно реагировали на мое вынужденное признание, что я вдруг подумал, что… – Дживс вздохнул. – Вы один из нас, сэр.
Меня будто пронзило. Я понял, что произошло в этот вечер.
– Значит тот сахарный джентельмен не случайно ко мне подошел? – удивился я. – И ты не случайно меня спас.
– Виноват, сэр, – слегка улыбнулся мой камердинер.
– Игра на рояле, которую ты предложил…
– Виноват, сэр.
Я снова крепко задумался. Все медленно вставало на свои места. Нет, вы не подумайте, ваш покорный слуга, конечно, не был недалеким, но некоторые вещи не сразу осознавались в голове. Только сейчас все стало предельно ясно. Моя ревность, мои странные мысли – все это вдруг обрело смысл. Это невероятно радовало меня, потому что чувство неопределенности вдруг исчезло, но вместе с тем возникали новые вопросы и проблемы.
– Я все понял, – ответил я на выжидающий взгляд моего друга. – Мне кажется, что я тоже каким-то образом влюбился в тебя, Дживс.
Я заметил искорку счастья в его глазах, но она тут же сменилась серьезностью.
– Дживс, что нам теперь делать с этим?
– Я не могу сказать, сэр, – ответил он. – Если вы хотите меня уволить-
– Боже правый, как ты уже надоел с этим своим увольнением! – воскликнул я. – Я ни за что не избавлюсь от тебя! И будь я проклят, если мы вместе не справимся с этой ситуацией!
– Я подумаю, что бы мы могли сделать, сэр, – ответил мой камердинер. – Не хотите лечь спать?
Я в несколько глотков осушил свой бокал.
– Думаю ты прав, Дживс, – кивнул я. – Пора бы спать.
– Я приготовлю вашу пижаму, сэр.

***

Этой ночью я не мог заснуть. Передо мной были голые факты: Дживс влюбился в меня, а я – в Дживса. Но все было не так просто, как если бы он был миловидной леди. Мало того, что он – мой камердинер, но еще он – мужчина. Нельзя просто ходить под руку, объявить о помолвке, нельзя поделиться с друзьями историей о своей любви. Я даже представить себе не мог, как Дживс справляется с этим всю жизнь, ведь я осознал это всего несколько часов назад и уже находился в полном ужасе от возможных опасностей. С другой стороны я впервые задумался о возможной близости. Я представил, как мой камердинер целует меня. В моих мыслях это было совсем не похоже на вынужденный поцелуй с негодяем-Артуром. Волна волнения и возбуждения окатила меня от этих картин. За свою недолгую жизнь я всего несколько раз был близок с девушкой, но даже тогда не испытывал ничего подобного, чем в тот момент, когда все эти картины из моей головы затмили мое сознание. Может мой слуга был прав и я просто не осознавал, что меня всегда влекло к мужчинам. Но сейчас меня не влекло ни к какому-то там абста… абстры… в общем неизвестному мужчине, меня влекло именно к Дживсу. Он наверняка осознал это раньше меня, еще тогда, когда я задал этот вопрос. У нас было всего два выхода: сделать вид, что ничего не случилось и вернуть все на круги своя, или же окунуться в омут с головой, дальше расстраивать мои помолвки и тихо скрываться в своей идиллии. В тот момент, окрыленный своими фантазиями и абсолютным нежеланием возвращаться к отношениям слуга-господин, я вскочил с постели и направился к той каморке, в которой обитал Дживс. Это было безрассудство чистой воды, но вы даже не представляете, дорогие читатели, насколько Бертрам У. Вустер будет благодарен себе за это самое безрассудство. Когда я ворвался в комнату Дживса, то заметил, что он тоже не спит.
– Сэр? – он вопросительно посмотрел на меня.
На секунду я замешкался. Все-таки фантазии и реальность так сильно отличаются друг от друга. Но будь я проклят, если бы остановился сейчас. Все было так кристально ясно и замутнить все это страхом было бы предательством. Поэтому я буквально прыгнул на него сверху и поцеловал. Бог мой, вы бы знали, дорогие читатели, как это было прекрасно! Дживс был ошарашен моим поступком, я чувствовал это. Он вырвался из поцелуя и серьезно посмотрел на меня:
– Сэр, вы понимаете, что делаете? Если вы продолжите, то это все изменит. Навсегда.
Я не смог сдержать улыбку. Бог мой, он беспокоится обо мне каждую секунду! Теперь во мне не осталось ни капли сомнения.
– Дживс, я хочу все изменить. Прямо сейчас.
Не успели эти слова сорваться с моих губ, как мой безупречный камердинер накрыл их своими.
Я понимаю, дорогие читатели, что если этих строк хоть когда-нибудь коснется чей-нибудь чужой глаз, то я подвергну риску себя и вышеупомянутого б. к. Все же, как честный писатель, я не могу допустить белых пятен в своем повествовании. По крайней мере, мне хотелось бы самому наслаждаться этими воспоминаниями под бокальчик чего-нибудь крепкого по вечерам. По сему, позвольте продолжить.
Дживс был гораздо больше осведомлен в том, что мы собирались сделать, поэтому моя инициатива была аккуратно им перехвачена. Я быстро оказался под ним. Поверьте, я был окрылен каждым ощущением, каждым прикосновением, которое получал или отдавал. Все было новым, но одновременно таким правильным, как ничто в моей жизни. Я на удивление не боялся, с радостью принимая все, что мне давал мой камердинер. Он был удивительно умелым, так что я даже не понял, как моя пижама оказалась расстегнутой. Губы Дживса накрыли мой сосок и я наверное разбудил бы соседей своим стоном, если бы не его ладонь, накрывшая мой рот. Я вцепился пальцами в плечо своего камердинера, внутренне негодуя, что пижама все еще на нем. Это мало волновало Дживса, который спускался все ниже по моему животу. Быть просто безучастной стороной мне мало нравилось, поэтому я дернул его за рукав, заставляя остановиться. В темноте комнаты я едва различил взгляд, которым одарил меня Дживс, однако я распознал обеспокоенность. С одной стороны, ваш покорный слуга понимал, что он чувствует ответственность, боится быть слишком напористым, сделать что-то не так. Но не это заботило меня сейчас. Я воспользовался замешательством своего камердинера, чтобы снова нависнуть над ним. Или же теперь правильнее говорить «своего любовника»?
Теперь Дживс понял, что означали мои действия, поэтому быстро расстегнул свою пижаму, открывая свою широкую грудь для меня. Я не преминул этим воспользоваться, целуя, пробуя. Тяжелое дыхание моего камердинера стало наградой. Я коснулся рукой его бедра, на что он подался ко мне всем телом. Руки Дживса легко сдвинули меня на бок, и я взглянул в его словно бы черные глаза. Он опустил руку на пуговицы моих пижамных штанов, медленно расстегивая их. Это словно было инструкцией к действию, поэтому я поступил так же. Было не очень удобно, но теперь мы были на равных, чего я и хотел. И вместе глубоко вздохнули, коснувшись напряженных частей друг друга сквозь тонкую ткань хлопкового нижнего белья. Первое, что я почувствовал, когда скользнул туда рукой – это жесткие волосы, а потом с трепетом обхватил ладонью твердое естество моего камердинера. Он тихо застонал мне прямо в лицо, а после коснулся меня там же, получив ответный стон. Дживс начал двигать своей рукой и я повторял за ним. Эти ненавязчивые указания были гораздо лучше, чем когда он решил все сделать сам. Мы оба едва сдерживались, чтобы не стонать слишком громко. Это слегка раздражало, хотелось полностью насладиться происходящим, но я понимал, что нельзя. Лишь надеялся, что еще выпадет шанс. Движения рук становились все быстрее, дыхание – тяжелее, наслаждение – ближе. Все заканчивалось так быстро, что меня на мгновение кольнуло сожаление. Но оно быстро рассеялось, когда меня окатило волной удовольствия, такой силы, что я едва не прокусил себе губу, протяжно замычав. Всего несколько движений спустя, Дживс уткнулся мне в плечо, скрывая этим стон. На своей руке я почувствовал горячую влагу. Спустя секунду мой камердинер поцеловал вашего покорного слугу, так долго не выпуская меня из объятий, что показалось прошло больше десяти минут.
– Не хотите принять ванну, сэр? – прошептал Дживс мне в губы.
Я лишь улыбнулся и кивнул.

***
Я опустился в горячую ванну и выдохнул. Мой камердинер сидел рядом на маленьком табурете в халате и другой пижаме. Он так быстро привел себя в порядок, что лишь припухшие от поцелуев губы свидетельствовали о том, что произошло. Мы украдкой поглядывали друг на друга, словно мальчишки.
– Чего-нибудь хотите, после ванны, сэр? – спросил Дживс.
Это его извечное «сэр», теперь звучало слегка лукаво, словно теперь это только игра. Но, чего скрывать, теперь так и было.
– Если только ты сегодня будешь спать со мной, – я повернулся к нему и заметил, как уголок его губ приподнялся.
Помывшись, я облачился в свежую пижаму и мы вместе проследовали в спальню. Ложиться спать вместе было еще одним приятным новым ощущением за сегодня. Я смотрел сквозь темноту комнаты на умиротворенное лицо своего камердинера и размышлял о том, как быстро все изменилось. С той встречи поздно вечером, когда я ненароком раскрыл главную тайну Дживса, поменялось так много. Я побывал в клубе для джентельменов с особыми увлечениями, осознал настоящего себя, мой камердинер стал моим любовником. Все это за один день. Такое стечение обстоятельств раньше было столь же вероятно, сколь что поцелованная лягушка превратится в принца. Однако же теперь я верил в невозможное, потому что моя лягушка абсолютно точно стала принцем после поцелуя. Я закрыл глаза, сжал руку Дживса и спокойно заснул, с предвкушением ожидая утра в своей обновленной жизни.

Эпилог в комментариях