Бьякуя/Тоширо

[mastiel]

Автор: Arianna
Бета: не бечено (как всегда короче )
Фэндом: Bleach
Название: Без обязательств
Рейтинг: R
Жанр: романс
Статус: закончено
Персонажи/пары: Бьякуя/Тоширо
Предупреждение: слеш, яой
Аннотация: Рассказ об отношениях между капитаном шестого и капитаном десятого отряда
От автора: неожиданный пейринг – то что нужно после долгой диеты из бьякуренов
Дисклеймер: Кубо Тайто – куботайтово, мне – мое (с)

Осень – пора дождей. Серых туч и все более коротких дней. И одновременно пора вездесущих опавших листьев, шального ветра и инея на земле по утрам. Для Бьякуи осень – это пора угнетения. Пора, когда нельзя забыться лунными ночами, потому что небо скрыто тучами. Пора, когда нельзя погулять в саду среди красивых деревьев и пышных кустов, потому что деревья сбрасывают свою роскошную гриву золотом под ноги, а кусты медленно умирают голодной и холодной смертью. И даже ворох документов не успокаивает, не отвлекает, как обычно отвлекал. Для главы клана Кучики весь мир окрашивается в серые тона. И он не знал, что его повлекло тогда в казармы десятого отряда. Наверное, потому что там многие находили утешения – в компании товарищей, неунывающей Мацумото и ее немалом запасе саке. Туда нередко ходил его лейтенант вместе с Хисаги, Кирой, Мадараме, Аясегавой. Бывало, с ними увязывались и Котецу-старшая, и Хинамори, и Иба, и Исе-фукутайчо, и Куроцучи-младшая, и Коцубаки из тринадцатого, даже иногда Рукия. Бывали там и капитаны, такие как Кёораку-тайчо, который следом приводил Укитаке-тайчо, Зараки, а Хитцугая-тайчо, как ответственный следил за этим бедламом, понимая, что Рангику уже ничем не запретишь проводить подобные сборища. Именно из этих казарм тянулись все слухи, именно там перемывали косточки всем и вся, а также каждый находил себе утешение, находил собеседника. Никто не оставался обделенным – таким уж краем был джубантай. И именно туда, то ли за утешением, то ли еще зачем, отправился Кучики. На его удивление в этот раз, хотя был уже вечер, никаких посторонних звуков из десятого не раздавалось. Нельзя сказать, что это было странным, но… несколько необычным. Бьякуя тихо зашел на территорию джубантая, направляясь к главному зданию. Как минимум так ему оставался путь к отступлению – можно было сослаться, что он зашел по делу. Стоя перед дверью в кабинет Хитцугаи, рокубантай-тайчо также не ощутил посторонней реацу, кроме реацу хозяина кабинета. Так как Бьякую все равно уже заметили, то просто так уйти было бы невежливо и, постучавшись, он вошел. В кабинете сидел несколько взъерошенный капитан десятого отряда, разбирая огромную стопку бумаг. Однако судя по тому, что правая стопка содержала только одну папку, то значит, Тоширо уже заканчивал с работой. Кучики покачал головой – а ведь этим должна заниматься его лейтенант.
- Добрый вечер, Хитцугая-тайчо, - поздоровался Бьякуя.
- Добрый, Кучики-тайчо, - откликнулся Тоширо, на секунду вскинув взгляд. – Если у вас не очень срочное дело, не могли бы вы немного подождать, пока я закончу?
- Да, конечно, - кивнул Кучики и устроился на диване рядом со столом. Он оглядел кабинет. Было довольно таки чисто, прибрано, несмотря на все гулянки проводящиеся прямо здесь. Разве что о себе давала знать бутылка, спрятанная между диванными подушками и сейчас больно вдавившаяся в бедро Бьякуи. Потерпев с пару минут, Кучики вытащил бутылку на свет божий и стал рассматривать сургучовую печать на крышке. В этот момент Хитцугая тяжело вздохнул и отложил последнюю папку документов.
- Простите, Кучики-тайчо, вы… - Тоширо вдруг оборвался, увидев бутылочку в руках рокубантай-тайчо. – Это наверно Мацумото снова. Прошу прощения…
- Ничего страшного, - спешно оборвал его извинения Бьякуя. – Не хотите выпить, Хитцугая-тайчо?
Тоширо на мгновение замер. Он не привык к таким предложениям от Кучики. Они с ним вообще общались в манере «здравствуйте/до свидания», редко снисходя до большего. Это не было вызвано ни неприязнью, ни чем-либо еще, просто оба нейтрально относились друг другу. Правда, Тоширо многое слышал о небезызвестном капитане шестого отряда на таких вот попойках. Пока они все глушили саке, Тоширо сидел за столом Рангику, чтобы если в что разогнать зарвавшийся народ. Мацумото была согласна на такой контроль, и прежде чем вмешивался капитан, заминала ненужные темы и конфликты. Наверное, благодаря такому молчаливому согласию еженедельные попойки в десятом все еще имели место быть. Хитцугая узнавал все свежие слухи и новости раньше, чем кто-либо другой. Кучики был одной из популярных тем. Больше всего конечно на капитана жаловался Ренджи. Он нередко назвал его высокомерной сволочью и хладнокровным ублюдком, но не без затаенного восхищения в голосе, и всегда сам же заступался за капитана. Рассказывал, как капитан однажды над ним пошутил с таким каменным выражением лица, что Абарай даже поверил и полдня трясся, пока Бьякуя сам не сказал, что это была шутка. Юмор у него своеобразный. Изредка захаживала Рукия. Долго рассказывала про тринадцатый отряд, а потом тема все равно скатывалась к Бьякуе. Она как-то рассказывала, что брата лихорадило всю ночь после того случая на Сокиоку, практически сразу после выписки из четвертого. Все только фыркали, мол, забитая совесть у него ноет, однако обвинений в сторону Кучики поубавилось. Сам же Тоширо давно думал, что холодность рокубантай-тайчо объяснялась возложенной на него ответственностью. Каждый знает – глава клана живет для клана, капитан отряда живет для отряда, а тут все вместе еще сдобренное трагичной кончиной жены и ошибкой, которая едва не стала фатальной для его сестры. Каждый знает, да вот только не каждый может это принять. Возможно, что настоящего Кучики Бьякую последней знала только его почившая жена, а теперь же он целиком закутан в кокон ответственности, который не позволяет ему ничего. Тоширо все это понимал и возможно даже сочувствовал Кучики. Однако тут такое вполне товарищеское предложение выпить вместе - это не было похоже на привычного рокубантай-тайчо, однако не так уж и необычно. Хитцугая не пьет. Просто из принципа не пьет, да и воротит его от выпивки после взгляда на похмельную Рангику, однако одно дело просто пить саке, а другое – пить его с одним из уважаемых капитанов Готей. Тут можно позволить себе пару рюмок.
- Думаю, это не такая уж и плохая идея, - качнул головой Хитцугая. Он открыл один из нижних ящиков, где часто хозяйничала Мацумото, и отрыл там две чашечки. Выйдя из-за надоевшего за сегодняшний день стола, Тоширо чуть ли не с благоговением опустился в кресло напротив Бьякуи и поставил на столик чашечки. Кучики тем временем отколупал с горлышка печать и понюхал содержимое бутылки. Качество его приятно удивило, он думал, что здесь пьют только какую-то бурду, вроде самогона из одиннадцатого отряда, который Абарай как-то назвал «Ликер из сапога». Почему ликер и почему именно из сапога Бьякуя не уточнял. Откуда же ему знать, что вся ирония названия в том, что ликер, правда, гнали из старых сапог, причем всем одиннадцатым, хотя если сапог не попадалось, то гнали из чего придется. Разлив саке по чашкам, Бьякуя подал одну из них хозяину кабинета. Хитцугая как-то косо посмотрел, но саке принял.
- Я думал, что вы искали своего лейтенанта, Кучики-тайчо, - задумчиво сказал Тоширо, нарушив молчание. – Дело в том, что они сегодня празднуют день рождения Мадараме и тот решил всех сводить в кабачок в одном из дальних районов Руконгая, где раньше жил.
Бьякуя опрокинул в себя чашку саке, и джубантай-тайчо последовал его примеру, закашлявшись с непривычки.
- Понятно, - кивнул Кучики. Он еще раз окинул взглядом мальчика сидящего напротив. На что рассчитывал, то и вышло, хотя на самом деле он не думал, что будет пить в компании капитана десятого отряда. Хоть он и выглядел мальчишкой, но стоило только взглянуть ему в глаза, чтобы увидеть насколько давно он перестал быть мальчишкой. В бирюзовых глазах была мудрость, решительность и сосредоточенность, каких не бывает в глазах детей. Хотя саке он все еще пить не умел. Сам собой завелся разговор про политическую систему Сейрейтея, про то, как последнее время плохо настроена связь с Генсеем, хотя сейчас там дежурит в два раза больше синигами, чем до предательства Айзена. Также Хитцугая вспоминал их миссию на грунте и насколько удобнее стали гигаи по сравнению с теми, что были еще лет двадцать назад. Кучики неожиданно открыл для себя хорошего собеседника. Тоширо высказывал вполне недурные мысли по переустройству системы патруля, по организации тренировок по отрядам, внутренней политике Готея. Однако когда Кучики привел пример знаменитого хокку, чтобы как-то разнообразить разговор, то Тоширо неожиданно ответил другим уже менее известного автора. Бьякуя всерьез заинтересовался необычным мальчиком. Тот вполне мог посоревноваться в знаниях хокку и политике с рокубантай-тайчо. Во время продолжительного разговора бутылочка опустела, а после скатилась куда-то под стол, когда Хитцугая расстелил на столе карту и стал показывать Кучики основные очаги прорыва пустых, о которых Бьякуя вскользь упомянул. Видно не ему одному не хватало хорошего собеседника. Однако буквально через пятнадцать минут, когда саке таки подействовало, было сразу видно, что Тоширо не умеет пить. На щеках выступил румянец, взгляд несколько помутился.
- Вас что-то беспокоит, Кучики-сан? – вдруг спросил Хитцугая.
- С чего вы взяли? – удивился Бьякуя.
- Пришли, предложили выпить, совершенно без повода… это не похоже на вас, - ответил джубантай-тайчо.
- Да не то чтобы беспокоит, - спокойно сказал Кучики. Саке на него тоже действовало. – Просто что-то… неспокойно.
- Наверное, слишком вас замучило, раз вы пошли сюда, - подумав, ответил на это Тоширо. – Мацумото однажды рассказывала мне, почему она устраивает все эти посиделки.
- И почему? – вдруг заинтересовался Кучики.
- Она говорит, что легко топить в саке горе, но когда рядом кто-то есть это еще проще. Также легко делиться радостью, в компании друзей, когда все вместе поднимают различные тосты. Она говорит, что саке на некоторое время позволяет стать свободнее. Не бесплатно, конечно, но свободнее. И в такой компании, когда утешаешь кого-то, может все оказаться наоборот, что кто-то утешает тебя. Такая взаимопомощь. Это делает людей чуточку счастливее, дает им каплю надежды, которая иногда становится решающей. Так зачем же вам эта капля надежды, Кучики-сан?
Бьякуя взглянул в бирюзовые глаза и слегка улыбнулся.
- Однажды, когда-то давно, когда я еще учился у Укитаке-тайчо, то Кёораку-тайчо, распивающий саке посреди бела дня, чем меня и возмутивший, ответил на мое возмущение так: «Саке – это целая река, заключенная в бутылку. Она уносит бурным течением, опускает на дно к страхам, мотает из стороны в сторону, как на карусели. Оно ставит нас прямо перед тем, что мы прячем в себе, оно выносит бурным потоком все плохое, ненадолго даря облегчение, даря решимость, даря шанс. Только вот правильно воспользоваться этим шансом могут не все, и течение уносит их далеко. Туда, откуда уже сложно вернуться. Однако, даже ни разу не попробовав его на вкус, невозможно осуждать кого-то». Вот это я запомнил, хотя мог бы оспорить рассуждения Кёораку-тайчо. Этот шанс все равно мне ничем не поможет…
- Вы не совсем правы, - оборвал его Тоширо. – Просто вы не в ту сторону смотрите. Из той ответственности, что лежит на ваших плечах, шанс никогда не выведет, но что если он даст что-то еще? Что-то другое взамен? Вы не думали, Кучики-сан?
Хитцугая, блеснул глазами и протянул ему свою ладонь. Бьякуя с секунду смотрел на нее, а потом нерешительно принял жест, сжав рукопожатие.
- Вдруг это шанс, чтобы ненадолго отвлечься от ваших проблем? – продолжил Тоширо, все еще сжимая руку Бьякуи.
- Каким же образом, Хитцугая-тайчо? – он продолжал смотреть в глубокие глаза Тоширо. Он говорил тихо, что пришлось наклониться ближе.
- Не просто же так вы пришли сюда, – слегка усмехнулся Хитцугая. – Когда-то давно у меня была бабушка. Не родная, конечно, но она приютила нас с Хинамори, и мы звали ее бабушкой. Из-за моего цвета волос меня все не очень-то любили и когда я не мог уснуть ночами она походила, - Тоширо приблизился к Кучики, дыхание с примесью саке обожгло лицо, - и целовала меня в лоб. Вот так.
Хитцугая аккуратно прижался губами, которые были на удивление холодными, ко лбу Бьякуи и практически тут же оторвался, однако не отодвигаясь. Что-то в животе Кучики сделало стремительное сальто, а дыхание сбилось. Он коснулся свободной рукой щеки Тоширо, бросил взгляд в замутненные глаза и легко поцеловал в уголок губ. Хитцугая даже не дернулся, даже наоборот, слегка подался вперед, отвечая на поцелуй. Его рука вцепилась в рукав косоде, а во рту уже хозяйничал собственнический язык Бьякуи, который медленно исследовал его небо и обратную сторону щек. Мальчик подался вперед, залезая на низкий стол, чтобы прижаться к разгоряченному телу. Кучики не был готов к такому напору и свалился на диван, утаскивая за собой джубантай-тайчо. Что, в прочем сыграло обоим на руку. Хаори свалились на пол, а Бьякуя подмял под себя худое мальчишеское тело. Узлы на форме быстро поддались, открыв взору Кучики атлетическую фигуру Тоширо. В его замутненных глазах не читалось страха. Он медленно поглаживал плечи Кучики, забираясь в копну черных волос. Бьякуя быстрым движением снял кенсейкан и продолжил целовать тонкие губы. Оба не торопились, растягивали близость и нарастающее удовольствие. Бьякуя вскоре сам лишился косоде, медленно, легкими касаниями поглаживая тело Хитцугаи, дыхание которого обжигало при каждом поцелуе. Самый молодой капитан вглядывался в почерневшие от возбуждения глаза Кучики. Сейчас в них отражалось вся та печаль, которую он хранил в себе и Тоширо не мог не успокоить его, не мог не прижать к себе, чтобы шепнуть тихое: «Не бойся, продолжай. Ничего не случится», давая тем самым разрешение к дальнейшим действиям. Бьякуя ответил поцелуем. Он был очень аккуратен и очень нежен, словно это не Тоширо лежал под ним, а ваза из тончайшего хрусталя. Он сделал все, чтобы проникновение было как можно менее болезненным. Однако лицо Хитцугаи все равно скривилось в гримасе боли. Он до крови вцепился зубами в плечо Кучики, затем зализав укус. Бьякуя шептал что-то бессвязное ему на ухо, а потом, выждав немного, начал медленно раскачиваться. Тоширо нравилась в нем эта аккуратность, эта медлительность, которая позволяла растягивать ощущения и которая не позволяла боли быть слишком острой. Однако потом, когда Кучики изнутри задел какую-то чувствительную точку, Тоширо выгнулся, впервые застонав в голос. Бьякуя учащал темп, кончики его волос щекотали грудь мальчика, а сам он прижимался к Кучики, извиваясь, меняя угол проникновения, в погоне за наслаждением. Дыхание аристократа стало хриплым, а темп – рваным. Тоширо через каждый толчок тихо стонал, подаваясь назад, пытаясь подстроиться под темп. Они чувствовали волну, которая спустя мгновения накрыла обоих, заставив даже Бьякую слегка вскрикнуть, а потом уткнуться лбом в сиденье дивана. Мальчика под ним слегка трясло. Хитцугая сам не понял, как заснул от навалившейся усталости. В глазах Кучики, как и в голове, вдруг прояснилось и тот чуть ли не с ужасом посмотрел на спящего Тоширо под собой. В каком-то порыве паники, Бьякуя тихо встал, оделся и ушел, оставив Хитцугаю досыпать на своем диване. Однако тревожные сны к аристократу в ту ночь не вернулись.

Бьякуе было скверно на душе весь следующий день. Несмотря на всю свою взрослость, Хитцугая-тайчо был в какой-то степени еще ребенком. Кучики не знал, что на него такое нашло. Хотелось просто выбросить эти мысли из головы или хотя бы… просто пойти и извиниться за свое поведение, как пристало воспитанному человеку. Как в прочем Бьякуя и поступил, снова явившись в джубантай. Тоширо одним взглядом послал лейтенанта вон, а взгляд глубоких, как и прежде, глаз остановился на аристократе.
- Что-то срочное, Кучики-тайчо? – поинтересовался Хитцугая.
- Да, я хотел извиниться. Мое поведение вышло за все рамки… - спокойно начала Бьякуя, но ему не дали договорить.
- Успокойтесь, Кучики-тайчо. Я все понимаю. У вас передо мной нет никаких обязательств. Как вы вчера говорили: выносит потоком все плохое, даря облегчение? – повторил за Кучики Тоширо. – Ведь всегда утешающий может сам быть утешаемым. Это взаимопомощь, Бьякуя.
Что-то было в этих глубоких глазах. Далеко не мальчишеское. Что-то за гранью общего понимания. И когда джубантай-тайчо снова протянул ему руку, Кучики подошел и ответил на рукопожатие, а затем, ответил и на легкий поцелуй.
- Знаете, Хитцугая-тайчо, - начал Бьякуя, - у меня в поместье хранится бутылка превосходного саке. Не хотите оценить? К примеру, завтра вечером?
- Не откажусь, Кучики-тайчо, - также спокойно ответил Тоширо. Потом Бьякуя попрощался и ушел. И только тогда на лицах обоих заиграла какая-то странная полуулыбка. Просто взаимопомощь, без обязательств. Или же… все-таки даже они не смогли устоять в течении этой реки? Кто знает. Осень уже сменялась зимой, когда природа уходила в спячку, а все остальные, кто привык к холодам, только просыпались ото сна, чтобы потом снова с улыбкой уйти под лед. Ведь и подо льдом есть жизнь – кто уж лучше Кучики Бьякуи мог это знать? Наверное, только Повелитель Зимы Хитцугая Тоширо.