[mastiel]

А знаете, геты я тоже пишу х) есть такой грешок)) но исключительно на три пейринга)) Ичиго/Рукия, Гин/Рангику и Нойтора/Нелл) причем последний у меня долго не задержался, второй пишется толчками, ибо его оч любит подруга, но я сам как-то серединка на половинку) ну а первый... думаю, он был у меня побочным в бьякуренах и потому полюбился)) если кому-то понравится как бы предвступленческий фик к одной моей работе, то я с радостью буду выкладывать "Кицунэ") получилось немного флаффно по-моему, что Гину немного не соответствует, но... как-то так)

Автор: Арен-тян
Бета: ворд
Фэндом: Bleach
Название: Молоко и мед
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance, angst
Статус: закончено
Размер: мини
Персонажи/пары: Гин/Рангику
Предупреждение: POV, слеш, гет, возможен ООС
Аннотация: не люблю саммари. Читайте фик там все написано
От автора: В фике использован текст песни Сплин - Молоко и Мед
Дисклеймер: персонажи принадлежат Кубо Тайто-ками-сама

Я помню только комнату и стул, и желтый свет над ним
Я помню, как разбился на куски твой глиняный кувшин
Не спеши
Нам остается сделать ход
На линию вперед
И нам помогут молоко и мед
Молоко и Мед

- Как эффектно. И что мне делать? – насмешливый голос, как и всегда. Незаметно подкрадываюсь сзади, хватаю за запястье и приставляю Хайнеко к горлу. Без сомнений, ты знал, что я сейчас сделаю это, но позволил мне.
- Не двигаться, - ты изображаешь удивление, словно бы я застала тебя врасплох, но ты хитер, Гин. Я знаю, что это далеко не так. И если бы ты не хотел, ты бы не подчинился, ведь я гораздо слабее тебя.
- Простите, Айзен-тайчо, она меня пленила, - окликаешь ты главного заговорщика, который в это время тоже в щепетильном положении. Тот только фыркает. Он тоже знает. А ты все улыбаешься и не показываешь мне своих глаз. Однако неосознанно, но все же прижимаешься ко мне спиной, хотя может ты так делаешь, чтобы лезвие моего занпакто не царапало тебе горло. Я ведь и так не слишком его прижимаю. Мы оба знаем, что это просто игра. Как и всегда. Твоя жизнь – это всегда только игра. Так ведь, Гин? Я дышу тебе в ухо, а ты все улыбаешься. Что на этот раз за твоей улыбкой? Скажи мне, пожалуйста.
- Гин… - одними губами, чтобы только ты услышал.
- Не надо, Рангику. Не стоит, - также тихо отвечаешь ты, улыбаясь. Как хорошо, что я не могу видеть этой улыбки, ведь так сложно поверить… снова решил поиграть, серебристый лис?
- Почему? – снова спрашиваю. Ответишь?
- Мне будет без тебя скучновато, но… - столб света, заставляет меня отскочить от тебя, а ты все остаешься в той же позе и продолжаешь:
- …Увы, пора прощаться. Хотя я бы с радостью побыл у тебя в плену еще немного. Прощай, Рангику, - поворачиваешься и улыбаешься. Не так как всегда. В этой улыбке есть, наконец, чувства, есть тепло, печаль и сожаление. - Прости…
Отрываешься от земли и взмываешь в небо. Неужели тебе так жаль уходить? Тогда… почему ты снова уходишь? Почему?
- Почему, Гин?
Но ты уже далеко. Теперь, возможно, ты не вернешься…

Я продолжаю видеть сны. Ночь за ночью. Теперь я вижу тебя только во сне. Почему ты снова ушел, если я была тебе важна? Или ты так хотел мне дать понять, что у тебя есть что-то куда более важное? Поэтому ты предал всех нас и… меня?
Глупец, во что ты ввязался? Тебе снова стало скучно? Гин, кто ответит мне на эти вопросы? Я запуталась. Куда ты снова ушел? Что ты задумал на этот раз? Пожалуйста, не оставляй меня среди этих вопросов. Вернись, Гин. Неужели ты думал, что этим своим «прости» заставишь меня все принять, простить и забыть?
Пальцы неосознанно тянутся к цепочке на шее, конец которой скрывается в глубокой ложбинке – мечте половины Сейрейтея. Не помню, сколько раз меня спрашивали, почему я все время ношу ее и не помню, сколько всего я напридумывала в ответ на этот вопрос. Правду знаем только мы с тобой. Пусть это до конца будет нашим с тобой секретом, Гин. Улыбаюсь и тереблю конец цепочки. Сколько времени прошло, с тех пор как ты ушел? Сколько битв…? Война уже сходит на «нет», но мы все еще не знаем, кто победит. Каждый день я жду, что серебро твоих волос мелькнет где-то рядом, что снова увижу твою улыбку и знакомый прищур глаз. А твой взгляд, словно глоток теплого молока – одновременно согревающий, но какой-то… обманчивый в своей теплоте и белизне. Ты, наверное, так проверяешь меня на стойкость, каждый раз оставляя меня. И ты не знаешь как это на самом деле больно, как это тяжело, но я прощу. Снова прощу тебя и приму, только вернись. Вернись ко мне, Гин.
- Гин… - выдыхаю я. – Где ты, лис?
- Скучала по мне, Рангику?...


От неба до последних этажей, совсем подать рукой
Тебе давным-давно пора забыть, о том кто я такой
Но постой
Ты не бросай стихи в огонь – огонь их не возьмет
Тебя согреют молоко и мед
Молоко и Мед

Ночами – ну то есть по второй половине суток, которая ничем не отличается от первой в этом мертвом мире – здесь особенно промозгло. Многие арранкары в Хуэко Мундо уверены, что я вообще не сплю. Однако иногда мне приходится, ведь хоть синигами и мертвецы, но они подвержены таким нуждам как сон и пища. Но спать я не люблю – каждый раз я вижу во сне одну сцену:
- Ты точно хочешь уклониться? Ведь та девчонка умрет…
- Хинамори! – мальчишка не успеет, я знаю, и Шинсо уже почти пронзил маленькую фигуру Момо. Жаль, она была хорошей марионеткой. Ухмыляюсь. Но вдруг всплеск реацу и ты появляешься, словно ниоткуда и я в последний момент едва успеваю снизить силу атаки, хотя ты не так уж и слаба.
- Мои глубочайшие извинения. Я собиралась вернуться в здание отряда, но, почувствовав духовную силу Хёринмару, я не могла не вернуться, - ты говоришь с мальчишкой, но смотришь все равно на меня. На Хайнеко уже пошли трещины, но ты не подаешь виду. Ведь если твой занпакто сломается, ножнами для Шинсо станет твоя великолепная грудь, а я ведь этого так не хочу.
- Пожалуйста, уберите меч, Ичимару-тайчо, - смотришь мне в глаза. Я люблю, когда ты такая. Сильная, непоколебимая, словно валькирия. – Если вы этого не сделаете, то дальше вам придется драться со мной.
Ты знаешь, что мне сказать. И знаешь, что я не смогу драться с тобой всерьез. Но зачем ты пришла? Думала уберечь меня от ошибки? Снова улыбаюсь и убираю Шинсо, потому что Хайнеко уступает моей духовной силе и под напором трещины становятся все глубже. Если правда решила уберечь меня от ошибки, то ты пришла слишком поздно, Рангику. На целое столетие позже. Разворачиваюсь и ухожу, а ты, как и всегда, только смотришь мне в спину. Где твоя решимость, валькирия? Почему ты никогда не останавливаешь меня? Ведь я бы с радостью остался, но… мне не хватает решимости на это. Я бы поддался тебе, ведь ты все же слабее меня. Хотя возможно только по реацу. Где-то ты сильнее, Рангику.
И поэтому я просыпаюсь без улыбки и с широко раскрытыми глазами. Просыпаюсь один. В пустой, холодной комнате. И с каждым днем, Рангику, мне не хватает тебя. Перспектива провести остаток своих дней в этой серой пустыне, с Айзеном, Тоусеном и пустыми, меня не радует. С каждым днем я забываю солнце твоих волос, их медовый запах. И это… пугает меня. Простила ли ты меня, Рангику? Забыла ли ты меня? Ведь именно этого я хотел, когда снова ушел. Но в глубине души… надеялся, что не отпустишь, не забудешь. Имею ли я право вернуться? Дашь ли ты мне очередной шанс все исправить, ведь жизнь без приключений скучна, но… мне кажется, что я потеряю что-то слишком важное, если оставлю тебя навсегда. И…
- Рангику, - одними губами, чтобы ни одна живая или мертвая душа не услышали, никто не услышал. – Если я вернусь, ты простишь меня, Рангику?


Я помню только комнату и стул, и ключ дрожит в руке
Как будто я опять забыл зажечь фонарь на маяке
Вдалеке
Уже сигналят корабли, весна разгонит лед
И к нам вернутся молоко и мед
И нас согреют молоко и мед
И нам помогут молоко и мед
Молоко и Мед

- Гин… Где ты, лис?
- Скучала по мне, Рангику?
Она вздрагивает и подскакивает, словно ужаленная, поворачиваясь.
- Гин? – Мацумото не верит своим глазам. Изменилась только одежда. Выражение лица осталось прежним – привычная ухмылка, прищуренные глаза, а руки скрывают широкие полы рукавов. Ничто не выдаст того, о чем он думает, ничего, что он чувствует.
Однако спустя секунды ухмылка сглаживается, обращаясь в обычную улыбку, а глаза приоткрываются. Рангику, все еще замерев, стоит, едва дыша, а Гин скользит по ней взглядом, жадно вспоминая ее. Рыжий цвет буйных локонов, голубые глаза, приоткрытые губы, шея, на которой все еще висит цепочка. Ее конец, как и обычно, прячется в ложбинке между грудей.
- Что ты здесь делаешь?! – наконец, отмирает Мацумото.
- Я решил предать Айзена. То, что я знаю, может сгодиться Готею во время финальной схватки, - отвечает Ичимару.
- Тебя же казнят! Гин, что ты снова задумал? – она едва сдерживается, чтобы не броситься ему на шею и яростно трясет головой, чтобы остановить слезы.
- Может, казнят, - лис делает осторожный шаг к ней, - а может, не казнят, - еще шаг и между ними остается всего около полуметра, - это не важно, Рангику.
Она уже может различить цвет его глаз в полумраке. Ночь сегодня лунная и красно-карие глаза в этом свете кажутся черными, а отлив волос совсем серебряным.
- А что важно? – Гин слышит, что ее голос подрагивает и совсем приближается. Рука привычно скользит в копну волос, а она не сопротивляется. Сердцебиение у обоих вдруг участилось. Рангику без страха смотрит лису в глаза. Неужели в них снова что-то отражается? Снова «прости»? Она ведь простила, неужели он не видит этого?
- Важно, что я вернулся, Рангику… - Ичимару притягивает ее к себе. Легкий, почти целомудренный поцелуй тут же разрывается, а Мацумото не может больше сдержать слез.
- И в этот раз, прошу, удержи меня, а если уйду, - он запнулся, - больше не прощай.
- Удержу, лис, но если уйдешь… я больше и не переживу, - улыбается Рангику и снова утягивает Гина в поцелуй.
«Ты плачешь. Так странно видеть твои слезы. Такой сильной валькирии как ты, Рангику. Такой веселой и умной, никогда неунывающей. Ты чем-то похожа на меня. Ты тоже прячешь все глубоко внутри, но в отличие от меня, никто не догадывается, что ты что-то прячешь. Я люблю тебя, Ран-тян», - Гин во время поцелуя не закрывает глаза, хочет еще смотреть не нее, ведь кто знает, если его схватят, то когда они в следующий раз увидятся?
«Ты вернулся, лис. Может, желания исполняются? Даже звезды могут спуститься с небес, если их хорошо попросить? Я не знаю. Я надеюсь, что ты останешься со мной подольше. Что не бросишь снова. Иногда мне жаль, что я настолько сильная. Хочется просто умереть от горя, чем терпеть эту боль, но я терплю, и, как оказалось, ты снова вернулся. Хватит ли мне сил удержать тебя, Гин? Надеюсь, что хватит. И буду держать изо всех сил. Твои губы теплые, как парное молоко и такие же сладкие. Если это снова обман, я хочу быть обманутой. Я люблю тебя, лис».
Им повезло – это была самая длинная ночь в Сейрейтей, но все равно рассвет пришел слишком быстро.
- Ты все еще носишь эту цепочку, - заметил Гин, теребя в руке ее конец. – Я подарю тебе новую. Незачем носить столько воспоминаний на шее.
Она поворачивается на бок, рассматривая Ичимару, и улыбается.
- Тогда я хочу не цепочку, - нагло заявляет Рангику. – Я хочу кольцо.
- В таком случае я подарю тебе кольцо на цепочке, - ухмыляется в ответ Гин. – Снова.
- Ты не исправим, - смеется она. Он снова увлекает ее в поцелуй. Мацумото снова убеждается, что у Ичимару очень сильные руки, а тело угловатое как у мальчишки. А Гин все еще наслаждается медовым запахом ее волос, все так же сияющих солнцем в рассветных лучах. Скоро их разлучат. Скоро, но не сейчас. Сейчас они вместе и судьба должна простить серебристому лису все ошибки, ведь они уже оплачены ее надеждой. Все оплачено. До конца. Навсегда.
- Может, все-таки останешься до утра, Гин?
- Я останусь навсегда, Ран-тян, просто не хочу ставить тебя под удар.
Он быстро целует ее, одевается и исчезает за дверью.
- Беги-беги, серебристый лис. Запутай свои следы, обмани взмахом хвоста. В таком случае ты вернешься. А ты обещал вернуться, лис.
«Я вернусь, Ран-тян. Не сомневайся во мне. Теперь мне хватает решимости вернуться. Теперь, да».